Подпрыгнула, хватаясь за веревку и закидывая на крестовину ноги. Чуть-чуть подтянулась, чтобы аккуратно сесть поверх палки. Тарзанка качнулась по инерции в сторону озера, над головой раздался треск… и веревка лопнула!
Видимо, я оказалась тяжелее, чем тринадцатилетний мальчишка. Или веревка попортилась из-за времени.
Как бы там ни было, веревка порвалась, и я с визгом полетела в озеро. Хотя, может, и не в озеро, если силы прыжка не хватит. Вполне вероятно, что еще долбанусь о берег.
– Вивьена! – закричал Эроан сквозь мой визг.
Раз – и я в объятиях императора, а мы уже вместе летим с обрыва в озеро. Все-таки перелетаем через обрыв и торчащие из земли древесные корни, в обнимку плюхаясь в воду. Под тяжестью тел уходим на мгновение под воду, но я каким-то чудом успеваю сообразить и задержать дыхание, чтобы не нахлебаться. Все же правильные у тела рефлексы, очень выживанию способствуют.
Не отпуская меня, Эроан с силой делает рывок. Всего мгновение – и мы уже на поверхности воды. Я разражаюсь хохотом. От всего пережитого, от того, как захватило дух в этом сумасшедшем прыжке. И немного от того, что все обошлось.
– Вивьена, ты сумасшедшая!
– А еще очень тяжелая, похоже! – сквозь смех, выдавила я.
Замерли, всматриваясь друг другу в лицо.
– Я испугался за тебя. Думал, разобьешься, – неожиданно признал император.
– Мне тоже так показалось на какой-то миг. А вот испугаться не успела. Как у тебя получилось поймать меня в полете? Кажется, я достаточно далеко успела улететь.
– Ты преувеличила свою тяжесть. Я гораздо тяжелее. К тому же, оттолкнулся хорошенько, когда бросился за тобой. А тарзанка… похоже, веревка утратила прочность. Она была укреплена магией, но слишком много времени прошло. Я сам не знал, что так получится. Прости.
– Тебе не за что извиняться. Возможно, ты меня спас. – Сейчас, глядя в глаза Эроана, обычно карие, но сейчас в лучах закатного солнца отливающие алым, читая в них пережитое беспокойство, я чувствовала невероятное притяжение к этому мужчине. Подавшись чуть вперед, весело выпалила: – Давай к берегу! Я уже начинаю замерзать.
Первая развернулась и поплыла. Эроан рванул вслед за мной и почти сразу нагнал.
Короткая гонка, которую мы устроили, вернее, устроила я – Эроан явно не планировал со мной соревноваться, потому как, несомненно, выиграл бы – помогла разогреть тело. Мы выбрались на берег в маленькой бухточке, откуда вела тропинка вверх. Но я слегка запыхалась и упала на траву, пытаясь отдышаться.
Перевернулась на спину, распласталась подобно морской звезде. Рядом сидел Эроан, истекающий водой. Это я разделась до нижнего белья, а он бросился за мной в чем был – даже камзол снять не успел.
Вода буквально ручьем лилась с императора. С промокших насквозь длинных волос, с потяжелевшего в разы жакета.
– Так не пойдет, – заявила я и приподнялась, подползая к Эроану.
Император следил за мной неотрывно. Я встала на колени рядом с ним и принялась расстегивать жакет. Забралась руками под мокрую ткань, стряхивая капли воды. Надо же, рубашка промокла гораздо меньше – по ней просто стекает.
Стянула с Эроана жакет, скользя ладонями по напряженным плечам. Поймала на себе горячий взгляд. Представляю, как сейчас выгляжу. Конечно, до сих пор я не купалась в нижнем белье, но чувствую, как ткань облепила тело, подчеркивая форму бедер, груди… Грудь, похоже, привлекает Эроана особенно.
Не выдержав, император впился в мои губы жарким поцелуем и повалил на траву. Я ответила, чутко раскрываясь под этим сумасшедшим напором.
Горячие руки уверенно скользят по влажному телу. Обнаженный живот соприкасается с мокрой, гладкой тканью рубашки. Сквозь прохладную влагу пробивается огненный жар. Но мне хочется чувствовать его кожу – принимаюсь расстегивать мелкие пуговички. Эроан помогает. Чуть отклоняется назад, чтобы стянуть рубашку одним ловким движением и снова припасть к моим губам. Теперь наши тела соприкасаются кожа к коже, и это становится так ярко, так упоительно. Капельки воды стекают и делают каждое прикосновение легким и скользящим, но оттого еще более будоражащим.
Ловкие пальцы Эроана забираются мне под лопатки и находят застежку. Бюстье отправляется в полет куда-то вслед за рубашкой. Жаждущие губы припадают к груди. Со стоном выгибаюсь навстречу, запуская руки в мокрые, гладкие волосы. Поцелуи спускаются от груди к животу. На этом Эроан останавливаться на собирается – его руки поддевают ткань шаровар. По моему телу словно разряд тока пропускают. Перехватываю его руку, не позволяя приспустить шаровары.
– Почему, Вивьена? Чего ты боишься? – прохрипел Эроан, всматриваясь в мое лицо.
– Может быть… может, того, что на этом все закончится. – Не знаю, говорила ли в этот момент правду. Все расчеты отступили на задний план, сейчас, когда Эроан нависал надо мной, серьезно и вместе с тем горячо смотрел в мои глаза. Он хотел продолжения. И я тоже хотела, но…
– Все не закончится. Одного раза мне будет мало, – он качнул головой, снова наклоняясь.
Я приложила палец к его губам, не позволяя себя поцеловать.
– Но все равно не здесь! – И весело добавила, пытаясь отдышаться: – Хоть бы раз, хоть бы один мужчина подумал, насколько женщинам неудобно лежать на некоторых поверхностях.
Изогнувшись, вытащила из-под лопатки веточку.
– Вот! Впивалась, зараза…
Эроан мрачно взирал на меня еще несколько секунд. А потом не выдержал и расхохотался.
– Ты сведешь меня с ума. Но верно, это должно произойти не здесь, – он откатился, давая мне свободу действий.
– Твое сумасшествие? – невинно уточнила приподнимаясь. Где мое бюстье? Куда Эроан его… хм…
И бюстье, и рубашка, что интересно, висели рядом. На корне дерева, торчащем из земляной насыпи неподалеку от нас.
– И оно тоже, – хмыкнул император.
Подскочила, прикрывая грудь. Не стоит провоцировать Эроана, раз уж я остановила его. А значит, нужно поскорее одеться. Хотя надеть бюстье – так себе одевание. Платье-то… осталось наверху.
Застегнула бюстье, повернулась к Эроану, отчего-то растерянному.
– Что случилось?
Император приподнял жакет, с печалью рассматривая его.
– Хотел предложить тебе накинуть на плечи, пока не доберемся до платья, но жакет еще отжимать и отжимать.
– Да, я лучше уж так. Прохладно, но потерплю. Платье хотя бы сухое. Единственное сухое, что у нас осталось…
– Поторопимся, пока ты окончательно не замерзла.
Эроан подошел, снял с ветки рубашку и надел ее. Впрочем, застегивать не спешил. Взял меня за руку и повел к ступенчатой тропинке.
– О, ты тоже босиком, – только сейчас заметила я.
– Туфли – единственное, из чего я успел выпрыгнуть, бросаясь за тобой.
