– Я все помню, лорд Нарийн, – не смутился мужчина, проходя к креслу и опускаясь в него. – Но я пришел с делом, которое не терпит отлагательств.
– Вот как? – наг вскинул брови. – Ну что же, говорите. Вина не предложу. Чая тоже. Надеюсь, что разговор выйдет коротким.
– Не нужно так, – покачал головой аромаг. – Да, у нас с вами в прошлом возникли разногласия, но сейчас все иначе. Или вы так не думаете?
– Вы тянете время.
Инейран недовольно сжал кулаки, но лицо удержал, не показал, насколько ему некомфортно сейчас тут находиться. Да и разговор, который он собирался начать, далек был от приятного.
– Я хочу просить у вас руки вашей дочери. Лалидари, – выдохнул наконец мужчина, не опустив глаз.
Лорд Нарийн молчал, сверлил гостя взглядом. Даже не зная, что связывало этих двух, можно было предугадать ответ. Но аромаг ждал. У него были козыри в рукаве. Он не все свои угрозы озвучил, когда речь шла о Законе о чистоте крови. Но теперь… Теперь настал тот самый час, чтобы вытряхнуть все карты из рукавов. И прижать их тяжелым весом золота.
– Скажу честно, твоя кандидатура мне совершенно не нравится, – не кривя душой произнес отец Лалидари. Опустив все правила приличия, высказался прямо: – Абсолютно и бесповоротно. Ты способен бить в спину, шантажировать и плести заговоры. С тобой не будет покоя ни мне, ни Лалидари.
Инейран молчал. Сцепил зубы так сильно, что проступили желваки. Но держал себя в руках. Ждал, пока наг, сидящий напротив, выложит все, что думает.
– Я помню все, что ты сказал в тот день, – кивнул лорд Нарийн. – Но знаешь, если тогда я и решал вопрос судьбы своей дочери, то сейчас бессилен.
– Что вы хотите этим сказать? – процедил сквозь зубы аромаг.
Ух, как ему хотелось вскочить, откинуть в сторону кресло и правила приличия. Схватить за грудки собеседника и с размаху впечатать в стену. Так, чтобы послетали все картины в рамках из дорогого дерева.
– Я хочу этим сказать, многоуважаемый дан-иолит Инейран Дальварис, что сейчас моя дочь обучается в Адамантовой академии. И нам обоим это известно. Ритуал, о котором был наш с вами уговор, благополучно исполнен. А значит, я не имею никакой управы на Лалидари ист Нарийн.
– Но…
– Если уж вам так запала в душу моя дочь, что вы хотите взять ее в жены, – медленно протянул наг, – найдите путь к ее сердцу самостоятельно. Я в этом помогать не стану. А заставлять Лалидари у меня нет ни полномочий, ни желания. На этом наш разговор окончен. Прошу покинуть мой дом, дан-иолит Инейран Дальварис.
Аромаг поднялся со своего места слишком быстро. Стремительно, как выпущенная из арбалета стрела. Он мог бы размазать лорда по стене, заставить извиняться. Но перед глазами вновь встала Лалиша… Его змейка.
– Я запомню ваш отказ, – выплюнул Иней.
– Запомни, – нисколечко не смутился наг. – И дверь с той стороны закрыть не забудь.
Рыжий наг вылетел в коридор и столкнулся с тем самым слугой, который справился со сложным заклинанием. А уж столько злости было в его взгляде, что Инейран поспешил оставить дом как можно быстрее.
Но вот от своей задумки отказываться так быстро пока не спешил.
Глава 18
Столица Соединенного Королевства
Финист Цари неторопливо шел по одной из главных улиц города.
Спокойно, никуда не торопясь и не ускоряя шага, позволяя себе время от времени задержаться возле прозрачных витрин и, оценивая свое отражение, поправить угол наклона шляпы или лацкан камзола.
День был ясный. Солнце щедро дарило последнее тепло, позволяя напитаться им перед долгой и холодной зимой.
В этому году угасание природы вызывало у Финиста странные чувства. Словно все, совершенно все клонится к закату.
Ему все чаще приходили в голову мысли о том, что он может не дожить до следующей весны. В свете того, что теперь он и правда был не один – тяжко.
Мужчина тихо вздохнул, вспомнив ночь с Элу.
Нет, между ними так и не случилось ничего более откровенного, чем поцелуи, но не покидало ощущение, что они перешли грань.
Не то чтобы связь феникса и гремлины откровенно порицалось… скорее в крылатых с детства закладывали истину о том, что гремлины и брауни – это не просто обслуга, а, так сказать, существа идейно предназначенные для того, чтобы делать жизнь комфортнее.
Они всегда рядом, они помощники и временами друзья.
Но возлюбленные? Помилуйте, конечно, находятся юнцы, которые любят лазать под юбки горничным, но фениксы – благородная раса, и никогда до подобного не унизятся.
В общем – прецеденты браков между фениксами и “низшими существами” были, но их стыдились и маскировали как могли.
Нет, в зеленом крылатом не были сильны эти предрассудки, но он прекрасно понимал, что у советника короля узаконить свои отношения с гремлиной вряд ли получится.
Слишком высокая должность.
Она годится, например, для того, чтобы заниматься какой угодно преступной деятельностью и прикрывать ее, а вот для того, чтобы жениться на любимой женщине, – нет.
Плюс Финист отчетливо понимал, что теперь точно станет участвовать в перевороте. И вовсе не из-за перечисленных сидом причин, а просто потому, что теперь у него самого появилось слабое место.
Хрупкая женщина, с которой могут сделать что угодно.
Он прекрасно помнил, как Надир наказал одного из своих военачальников, когда решил, что тот его предал.
Нет, он не предъявил прямые обвинения, так как доказательств было слишком мало, а за генералом стоял влиятельный клан – его выпустили бы из тюрьмы буквально через несколько часов, даже если бы король отдал приказ.
Убивать оппозиционера Надиру тоже показалось слишком скучно.
Зачем, если у него есть красивая, невзирая на возраст, жена и две юные дочки?
Которые пропали и нашлись лишь спустя несколько недель.
Тело супруги обнаружили в доках. Замученную насильниками до смерти и оскверненную даже после нее. Дочери… их нашли в борделе. Девственность пустили с молотка пару недель назад, а после устроили скоростной «спуск с социальной лестницы». Сначала аристократы, потом купцы, после рабочий люд.
Старшая сестра чудом сохранила разум.
Младшей повезло меньше. Тело излечили, а вот душу не смогли, и девочка наложила на себя руки.
Финиста воротило даже от сухого отчета.
Генерал повесился совершенно самостоятельно на следующий день после похорон жены и младшей дочки. А Финист Цари после приложил все усилия для того, чтобы вывезти старшую из страны, сменить ей документы и обеспечить достойное будущее.
Он не мог компенсировать пережитое, но мог помочь сбежать, так как высший свет, конечно, демонстрировал сочувствие несчастной, но с бо́льшим рвением обсасывал подробности случившегося. Словно нищие – лакомые кости с барского стола, на которых еще оставалось мясо.
