– Ну… да, – я прикусила губу, искоса глядя на мужчину. Почему-то последняя его фраза заставила что-то внутри задрожать натянутой струной. – Действительно, я совсем забыла, что ты не просто благородный феникс, а наследник одного из великих родов крылатых.
– Это мелочи, – он повернулся и мягко обнял меня за плечи, привлекая к себе и проводя ладонью по волосам. – Утром я забираю документы из Адамантовой – я должен съездить домой.
– Что?!
Я уперлась руками в широкую грудь феникса и неверяще уставилась в его яркие глаза.
– Так нужно, – успокаивающим тоном сказал Айнир. – Родители не видели меня много лет и оплакивают. Теперь, когда мое возвращение не будет автоматически подписывать мне смертный приговор, я наконец-то смогу появиться на пороге отчего дома. Оставаться же учиться уже просто нет смысла.
Да, действительно… ведь знания Нурикеша выходят далеко за пределы программы академии и ему просто незачем терять здесь время. Как он хотел.
А я смогу перейти с экстерната на обычные темпы обучения и наслаждаться процессом. Как я и хотела.
Так почему мне так больно и грустно, если все происходит именно так, как нам обоим желалось?!
Почему на закате приключения, когда все уже хорошо и даже заветный ключ, который просила принести Земляна, болтается у меня в сумке, мне настолько плохо.
Ведь свобода!
От Инейрана, от обязательств, от Закона о чистоте крови, от всех и вся вообще!
Ужасно.
– Иди сюда, – крылатый крепко-крепко прижал меня к себе и внезапно заговорил: – Знаешь, дур-р-рочка, а ведь ты лучшая женщина в моей жизни. Самая юная, но самая отважная. Самая желанная и самая недоступная. Раньше я всегда получал всех, на кого падал взгляд и я считал, что девица мне нравится. С тобой все иначе. За тобой мой взор следует неотступно уже очень долго, а я никак не решаюсь переступить черту, хотя вожделение давно изводит. Ты особенная.
Не знаю почему, но слезы вскипели на глазах, и я часто-часто заморгала, стараясь прогнать их и не дать пролиться.
Он уезжает.
Уже… вот-вот.
Не хочется, как же не хочется. И страшно, безумно страшно спрашивать о том, когда Айнир планирует вернуться. Внутри все словно покрывается коркой льда от осознания, что, возможно, и не планирует!
Наше приключение закончилось.
Кто мы теперь друг для друга? Гордый феникс из высшего эшелона страны и маленькая нага-полукровка. Дочь простого, хотя и зажиточного торговца, которому повезло получить маленький титул за воинские заслуги в молодости.
Это мезальянс.
Не знаю, что толкнуло меня к нему. Я встала на цыпочки и обхватила лицо мужчины ладонями, прижалась губами к его подбородку, чуть ниже уголка рта. Нурикеш прерывисто вздохнул и сам поцеловал. Нежно, страстно, так, что я забывала дышать.
И я была рада, что в этот раз он ни о чем не спрашивал.
Он просто меня… любил.
Весь мой опыт интимных отношений состоял из домогательств Инейрана, которым я просто не могла сопротивляться. Из-за ощущения загнанности в угол, из-за глухого отчаяния и, как недавно выяснилось, еще и из-за наведенных чувств.
Иней меня имел. Вот так вот, грубо и по-честному. Хотел и брал. Хотел и имел.
С Айниром все было иначе.
Ярче, сильнее, слаще.
Мы ничего не говорили друг другу. Просто лихорадочно брали у неумолимого времени отпущенные часы и старались насытиться друг другом.
Он красивый. Мой высокородный феникс. Какой же он красивый.
Он нежный. Мой лучший друг. Да, он безумно нежный.
Он страстный. Тот, кого я так отчаянно боялась потерять. Он невероятно страстный.
У меня дрожали колени, и я уже, похоже, искусала себе все пальцы, чтобы не стонать в голос от невероятно острых ощущений. И, кажется, я совершенно бессовестно исцарапала фениксу всю спину и искусала плечи. А он лишь смеялся и переворачивал меня на живот, придерживая обе руки одной своей, а второй… второй доводил меня до неистовства.
Я даже, наверное, не смогла бы подсчитать, сколько раз я оказывалась с ним на вершине блаженства, все происходящее слилось в одну нескончаемую сладкую пытку, в которой словно взрывы сверхновых вспыхивал экстаз.
Через пару часов мы наконец-то насытились друг другом.
Я лежала, прижавшись к боку феникса, а по телу все еще перекатывалась остаточная дрожь удовольствия. Он рисовал узоры на моей влажной от испарины спине и периодически касался губами макушки.
– Лали…
– А? – чуть более хриплым, от стонов, голосом спросила я.
– Мне действительно нужно ехать.
– Я понимаю, – кивнув, я спрятала нос у него на шее, стараясь дышать глубоко и ровно.
Нет, я не считала, что после случившегося он останется или вдруг неведомым образом решит взять меня с собой. Или считала?..
Не хочу про это думать!
Айнир одевался быстро. Без колебаний, сомнений или что там еще полагается испытывать в таких ситуациях.
А я молилась всем богам разом, чтобы мне хватило силы воли не зарыдать в его присутствии.
Немного осталось Лали, совсем немного.
Потерпи.
Я подтянула колени к груди и закуталась в покрывало. Вставать и одеваться было неловко, да и одежда была раскидана по всей комнате. Не уверена, что меня хватит на такое.
Кеша встал у зеркала, быстро завязал длинные волосы в хвост и, поймав в отражении мой взгляд, нахмурился.
– Лали?
– Все хорошо, – немного бледно улыбнулась я.
– Отлично, – он кивнул и, подойдя к постели, наклонился, прижался губами к моим.
Я вскинула руки, обнимая его за шею и ловя последние прикосновения.
– Не скучай, малышка. И учись хорошо.
И ушел!
Он спокойно вышел из комнаты, а я осталась сидеть в самых растрепанных чувствах.
А после эти чувства таки прорвались потоком слез. Наплакавшись, я вытерла щеки и, судорожно вздохнув, подумала, что опять оправдываю данное некогда попугаем прозвище и действительно та еще дурочка.
Почему я не спросила у него напрямую? Почему не спросила, что с нами будет? Не поинтересовалась, когда он вернется, в конце концов?!
Может, для него это ничего не меняет, а так, приятное приключение?
А может, и наоборот.
И теперь мне мучайся, страдай и гадай на ромашках, вернется он или нет. А если и вернется, то в каком качестве.
Эти мысли преследовали меня изо дня в день. Ловили за обедом, не оставляли во время долгих вечеров, настигали во время занятий. А их, надо сказать, было немало. Я всячески пыталась отвлечься, уходила с головой в учебу, зубрила параграфы в учебниках от корки до корки. Преподаватели удивлялись и хвалили, не могли понять, откуда возникло это рвение.
