— Да, конечно.
— Чего боишься? — рассмеялся он. — Дый сказал, как тебя зовут. Ты в семье, девочка, теперь нечего бояться.
— Кто? — ахнула я, чувствуя, как ноги подкашиваются.
— Дый Никита Афанасиевич. Когда увидишь, не забудь передать, что я его жду. А то ведь всё из головушки твоей вылетит, — он красиво смеялся, а потом скинул звонок.
Я стала задыхаться. В голове все мысли перемешались. И только одно меня волновало. С каждым ударом сердца билась в голове фраза: «Он здесь».
Я выбежала в холл и подошла к охраннику. У него на столе лежали пакеты и письма.
— Что-то случилось? — спросил мужчина, обеспокоенно меня рассматривая.
— Нет, — натянуто улыбнулась я.
А охранник поднялся с места и посмотрел поверх моей головы.
— Доброе утро, Никита Афанасьевич, — поздоровался он.
***
Он был молод.
Внешне.
Я бы дала лет двадцать пять, не больше. У него были густые, коротко стриженые волосы. Широкие брови, что прятали в тень невероятные, сказочные глаза. Те самые, что поразили меня ещё в тайге.
Карие, наплоённые тёмными извилистыми линиями, похожими на ветви деревьев. Они имели глубину, как чаща леса. И в них можно было заблудиться. Настолько был пронзительным его взгляд, что мурашки бежали по телу. И тени под глазами делали взгляд немного злым.
Всё не так!
Он просто волк!
Не злой, а мной самый любимый!
У Никиты был узкий нос и приятные губы с ямочками в уголках. От чего он казался ещё краше.
В нём не было богатырского роста. Но имел он широкие плечи и подтянутую восхитительную фигуру. На которой так здорово смотрелся костюм. Как влитой, подобран тщательно. Темно-серый, ткань дорогая. Рубаха белоснежная с накрахмаленным воротничком. Чёрный галстук. И запонки, в которых мерцали дорогие камни, отражая и преломляя свет.
Как с иголочки. Как с обложки журнала для деловых людей.
Мне часто приходилось встречать мужчин в классических костюмах. Возможно, поэтому мне так нравился такой стиль одежды. Даже больше, чем молодёжная мода.
Не ожидала я таких изменений. Мохнатый зверь в лесу, и деловой молодой мужчина в городе.
Какой-то Полный оборот.
В Никите Афанасьевиче было всё великолепно. Даже запах. Тот самый, что сводил меня с ума. Пахло лесом после дождя.
Я забывала дышать. Почувствовала невероятную слабость к этому мужчине. Он мучил меня и в то же время поддерживал на пике влюблённости. Неизвестно куда можно было деть столько горячих чувств, что вулканом били в моём сердце.
Закрыв глаза, я опустила голову. Сделал неглубокий вдох. Чуть не падала.
Я вылетала из сознания от радости и навалившейся любви!
Горячие смуглые пальцы подцепили мой подбородок и приподняли голову. Мягкие тёплые губы прикоснулись к моим губам.
И тут же его руки ухватили меня за талию, потому что я не устояла на ногах от своих эмоций.
Из глаз потекли слёзы, я разомкнула губы, впуская себе в рот его сладкий, с ума сводящий, язык. И поцелуй наш — такой медовый, такой влажный продолжался вечность.
Тело трепетало, душа металась, пытаясь насытиться единством с любимым мужчиной. Весь мир остался где-то далеко от нашего лобзания.
Мы сливались, мы горели!
Ничто не могло помешать такому нежному, испепеляющему приветствию.
Я прикасалась к его лицу. Кожа к коже. Дрожью по всему телу разлетались палящие искры возбуждение и безудержной радости.
И дрожал Никита. Я так рада, что узнала его имя! Оно мне нравилось.
В нём всё нравилось!
Никогда в жизни я не ощущала такого. Разлука была слишком тяжёлой, и встреча выбила землю из-под ног.
Никита, не отрываясь от поцелуя, подхватил меня на руки. А я и глаза не собиралась открывать. И куда он меня нёс, не имело значение. Обвила его шею руками. Боялась опять потерять.
Только он — для меня смысл жизни.
Я так его люблю!
Я ему всё отдам!
Я всё для него сделаю!
Пусть одержимо, пусть слишком страстно. Но в этот момент я трезво рассуждать не могла. Пьянела от поцелуя, от его вкуса. От того, что желанна, что любима им.
А он мной любим.
Почувствовала, что мы вышли на улицу. Услышала голоса и шум машин. Но только телом прижалась ближе к Дыю. Не хотела этого внешнего мира, хотела с ним уединиться. Надолго.
Навсегда!
В него хочу влиться! И его в себя впустить!
Кто-то рядом посмеялся. Но я не обратила внимание.
Мы зашли в соседнее здание отеля. Запах сменился. В отеле пахло освежителем воздуха.
Никита засосал мои губы, захватив их своим ртом, при этом накренился, чтобы открыть дверь.
Мы вошли в комнату, продолжая сосать друг друга. И поцелуй неожиданно стал наращивать темп, языки уже не ласкались, а проникали со страстью.
Жарко!
Между ног просто горело от желания и становилось влажным.
Мало света. Он проникал сквозь закрытые светло-голубые ламели на окне. И белое бельё на широкой кровати приобретало от этого синеватый оттенок.
Он уложил меня на мягкое одеяло и подушку. В спешке, снимал пиджак и расстёгивал рубаху, проталкивая мне в горло свой язык.
А я выгибалась под ним. Стянула трусики, скинула туфли, и ногами обхватила его, уронив к себе. Почувствовала его твёрдый член, что рвался из штанов.
Мы с большим трудом разорвали поцелуй. Наши хмельные взгляды встретились. Мы вспотели, тяжело дышали.
— Я так скучала, — жалобным стоном прошептала я, спускаясь взглядом по его лицу. Пальцами трогала шею, нависшего надо мной, сногсшибательного парня.
Жилистая шея с кадыком. Кожа нежная, смуглая. Острая ключица. Сильные плечи и мощные руки. Мышцы, как стальные. Рельефные и тугие. Вены проступали по всему телу, от напряжения и возбуждения. На широком торсе были чёрные волосики.
Он был идеален.
Я, конечно, не так представляла своего будущего любовника. Девушкам свойственно представлять мужское тело кукольным, как у игрушечного Кента или мультяшным, как в аниме. Но мой первый мужчина оказался изрядно волосатым. И меня ни капельки это не беспокоило.
Я Дыя любила. Никиту тем более желала!
Я опустилась под ним ниже и облизала тёмные небольшие соски. Руками по волосатой дорожке, что тянулась по прессу, опустилась ниже. Резко расстёгивала ремень на брюках и ширинку. Стянула нижнее бельё и взяла в руки член. От того, что он в руках сладко простонала.
