Что ещё мне было нужно?
Волчья метка!
***
Не хотела я на корпоратив идти. Но раз Никита настаивал, то решила всех сразить своим горохом. Туфли я себе купила алые на высоком каблуке. Накрасилась, волосы распустила. И с Никитой Афанасьевичем направилась в кафе отеля.
Он у меня с иголочки. В белой рубахе и бабочке, которую я с улыбкой поправляла у входа в зал, где играла музыка.
Стая была небольшая. Женщины и дети, которых за волков в обычной жизни и не примешь.
Приехали недавно трое молодых парней. На меня смотрели косо. Но я даже не глядела в их сторону. Пусть думают, что хотят. Пусть я Дамка, зато при таком оборотне, что все сторонились.
Дый Никита Афанасьевич — альфа Скрытого клана. Считается опасным, потому что умеет скрываться, прятаться и колдовать, что не всем волкам присуще.
Воки-оборотни в обличье людей очень красивые. Даже если они в возрасте. Лица разнообразные, но привлекательны. И дети не исключение. Сколько семей с детьми пришло на вечер, сказать было сложно. Девочки и мальчики-подростки общались со всеми взрослыми, как будто они все родственники. Определить, кто родители было невозможно. Дети не походили внешне ни на кого. И у меня закралось впечатление, что это волчата стаи.
Немного непривычно называть собравшихся — стаей. Мне больше понравилось, как сказал Пассарион Андреевич — семья. Они были семьёй.
И только я выделилась.
Дамка.
Может, я накрутила себя. Но немного пренебрежительное отношение чувствовалось.
Только одна волчица отнеслась ко мне очень даже вежливо. Я бы сказала, с материнской опекой. Это оценил Никита. Он мог бы распознать лесть или поддельные эмоции. Но раз позволил себе улыбку, когда девушка подошла к нам, значит, всё было искренне.
Был эта волчица необычной внешности. Вроде вполне европеоидной тип: с белоснежной кожей, высокими скулами и великолепными, просто потрясающими рыжими кудрями. Волосы были настолько густыми, что кроме высокой причёски, были распущены ниже пояса густым ковром. И блестели.
Но при всей обычности у девушки были раскосые азиатские глаза бархатистого серого цвета. Красиво подкрашены, и наведены коричневые тени.
Фигура идеальная с полной белой грудью, что была закрыта нежно-розовыми кружевами платья под цвет помады на губах.
— Здравствуйте, — он вручила мне бокал с шампанским. — Моя мама тоже была Дамкой. Не очень ей повезло с истинным, но я очень надеюсь, что она жива.
— Кем был истинный? — спросил у неё Никита, и взял с подноса официанта себе бокал.
— Елеазар Михайлович Злыдень, — ответила девушка. При этих словах Никита кашлянул и потупил взгляд. — Он обернул меня ещё в детстве. И представляете! — девушка засияла от радости. — Я сразу нашла свою пару. Точнее мальчишка меня нашёл и притянул в свою семью. Мы истинные с детства.
— Это замечательно, — сказал Никита, но как-то мрачно. — Я тоже надеюсь, что твоя мама выжила.
— Пассарион Андреевич намекнул, — как по-секрету говорила нам девушка, — что я могу её увидеть.
Она чокнулась с моим фужером.
— За Дамок!
После такого тоста у меня настроение поднялось. А когда рука Никиты Афанасьевича зажала мою попу, то всё встало на свои места. И я с улыбкой на губах осушила фужер.
— Желаю вам девочку! — продолжила рыжая незнакомка. — У нас пока что деток нет, но я очень надеюсь, что в Лесу всё получится. Там наш дом, там нам и размножаться.
Рядом с ней появился худощавый молодой человек. Кареглазый брюнет. Поздоровался с Дыем, чуть заметно поклонившись. Мне поцеловал руку и увёл свою супругу в сторону, обещав ей кусок медового торта.
От шампанского стало весело. И я, облизнув губы, прильнула к своему оборотню. Он был невероятно доволен. Как кот у миски со сметаной. Скинул наши фужеры на поднос официанта и обнял меня, чтобы увести к пустующему месту в зале, где танцевал один мальчик-подросток с маленькой девочкой.
Танцевали дети смешно, потому что были разного роста. Резво, зажигательно выдавали: от Летки-еньки до папуасских народных танцев. Веселили толпу. Заводные такие и очень жизнерадостные.
Мы стали покачиваться в танце. Со смехом глядя на детей, что устали и кланялись гостям.
А потом я увидела Викторию в зелёном платье, как она и мечтала. Но была она одна. На лице такое огорчение, что смешно стало. С ней рядом стояли две взрослые женщины, но улыбки на лице девушки не смогли вызвать.
Молодые люди льнули к ней. Я даже заметила, как один проехался по её фигуре ладонью, за что получил злой волчий взгляд. Пусть теперь рассказывает всем про «волчьи игры».
Неприятно? А то!
— А где Нил Ильич? — спросила я у Никиты, который немного навалился на меня и облизывал шею.
С довольной сытой улыбкой рассматривал мои губы и лез целоваться.
— Альфа оторвал от праздника. И нам, похоже, тоже надо идти.
Он печально вздохнул. Неожиданно осушил залпом ещё один бокал.
— Алиса, — прошёлся языком по моей щеке, и я грозно на него посмотрела, но потом не сдержала улыбки. — Доверяй мне, моя любимая.
— Я доверяю, — усмехнулась я.
— За мной Скрытый клан, — шепнул он мне на ухо. — У нас некоторые неприятности с оленями. Альфа может учудить. Ты только доверяй.
— Хорошо, — кивнула я, поправив его бабочку.
Никита повёл меня на выход.
Вика неожиданно ухватила меня за руку. Она вроде хотела что-то спросить, но передумала. Видимо, получила девочка всё же ремня за наезды на Альфу.
Даже я — Дамка понимала, что старших надо уважать. Что с ней происходило, оставалось тайной.
Почему она себя так странно вела?
Нил виноват. Избаловал человека, который всю жизнь страдал, а получив наконец-то здоровье и свободу, не почувствовал границ.
Только пожалеть её в такой ситуации.
Я подмигнула ей и пошла за Никитой.
Мы вышли с ним в прохладную северную ночь. От отеля до офиса, проходили двор и целовались. Со вкусом вина наш поцелуй был, сладкий и хмельной.
В офисе было совсем тихо. Горели только резервные фонари. Поднимались на лифте, но не сразу поехали, вначале обтирались телами, досыта нацеловались, а только потом на третий этаж поднялись.
А вот на третьем этаже неожиданно горели лампы и в приёмной Нила Ильича мы встретили Марину.
Ночью.
Но у неё какая-то запредельная зарплата, поэтому в ночную смену ей видимо не впервой выходить.
Она ошарашенно посмотрела, как Никита меня тискает и уводит в кабинет Нила Ильича.
В кабинете было накурено. Окна закрыты, горел свет. Стояло несколько мужчин в костюмах. У пустого стола потирал ладони Пассарион Андреевич, словно предвкушал нечто интересное. За его спиной возвышалась голая стена, хотя раньше там стояли стеллажи.
