И мы сошлись в едином мнение, что покорность и любовь не совместимы. Да. Нам было жалко Вику. До боли жалко, но и отношения, где волк покорен самке были неправильными.
Когда я успокоилась, когда Марта купила коз и гусей, чтобы было мне, чем заниматься, Никита увёз меня на время в родной город, оставив Марте её хозяйство.
Я получила наследство.
И всё продала. Банковские счета позволяли безбедно существовать целому клану десятилетиями.
Кое-что я отписала Лизоньке. С племянницей Никита посоветовал не встречаться, чтобы не впасть в тоску. Поэтому я позвонила Олегу и попросила сказать Лизе, что меня нет в живых.
Так я порвала последнюю нить с прошлым.
Поступила заочно в ближайший университет и прибывала в блаженном существовании — в истинной паре.
Жизнь была насыщенной и интересной. Но самый лучший день был именно день — Полного оборота.
***
Ещё лето не отошло. Было тепло, и деревья только начинали желтеть.
Окно в спальне было приоткрыто, и я стонала от ласки, что дарил мне Никита. Он покрывал поцелуями внутреннею часть моих бёдер, подбираясь настырным языком к лону. Я уже изнемогала от желания, потянула его к себе. Он по одному движению понял, что я хотела. Перевернулся задом наперëд.
У моего лица завис его твёрдый орган. Я простонала, когда он целовал мой клитор и раздвигал складочки. Ухватила член и облизнула.
Недавно так получилось, что я захотела. Муж не настаивал, я сама в рот взяла. Потому что невыносимо было терпеть возбуждение, и хотелось ещё и всего самого близкого. А что может быть ближе, чем взять у мужа в рот? Только что — впустить в себя.
Я запустила головку по языку и стала засасывать смуглый член. Услышала, как стонет Никита и блаженно подаётся глубже в горло.
Мы сосали друг друга. Доводили до исступления. Почти каждое утро было таким. И нам не надоело. Всё время казалось, что не успеем насладиться.
А оборотни живут очень долго. Великим Альфой становятся в тысячу лет.
Возможно, поэтому так долго продолжается эйфория от любви.
Я кончила, когда он вставил в меня палец. Уже вся истекла. Затряслась, обхватив его плечи ногами.
А он мне в рот не кончал. Мы делали детей.
Оказалось, что у оборотней не так-то просто забеременеть. Редко бывает в первый год совместной жизни. А нам очень была нужна девочка.
Вот просто жизненно необходима!
Почему именно девочка?
Как-то так сложилось, что все вокруг говорили, что у нас однажды появится дочь. У нас даже имя для неё было — Алёна. Именно в честь той самой Алёны Ярославны, которая успела побывать и женой Лихо и женой Дрёмы. Она у нас не ассоциировалась с образом развратной Дамки-оборотницы. А после экскурсии в особенную комнату, где стояли медицинские приборы, Марта рассказала, как много детей спасла Алёна от разных болезней, многим Дамкам помогла.
Мы с Никитой Афансьевичем так прониклись, что решили — нам нужна Алёнка Никитична.
Поэтому я уже стояла на четвереньках, прогибаясь под своего мужчину. И он входил глубоко в меня. Несколькими толчками кончил. И опустил меня, зафиксировав попой вверх.
Я ещё так постояла, подождала, когда его семя во мне сделает своё дело. Надеялась каждый раз, что у нас получится зачать.
Потом рухнула на бок.
Никита обнял меня со спины и дунул на волосы.
— Накинь халатик, пойдём оборачиваться, — обтёрся он об мои плечи своей колкой щетиной.
— Ого! — выдохнула я. — Сегодня?
— Что тянуть? Пора, моя девочка. Ты — волчица.
Я взбодрилась.
Потянула со стула у кровати красивый халатик. Красный в белый горох. Это Никита мне подарил. Очень ему нравилась такая расцветка. Напоминало нашу первую встречу.
Босиком встала на пол. Пока заправляла кровать, Никита натянул свою чёрную юбку. Если встретят нас в таком виде люди, засмеют. Но мы уже привыкли, что местные крутят пальцем у виска при встрече с нами.
Люди.
А оборотни людей не трогают. Это запрещено законом. Нам нужно беречь свой мир, сохранять Лес в тайне.
Взявшись за руки, мы вышли из комнаты. Прошли мимо светлой гостиной.
На стенах в рамках и под стёклами были развешены детские рисунки.
Так скажем, маленьким оборотням лучше не рисовать.
Из позитивного только цветочки, нарисованные маленькими девочками. Ещё был семейный портрет написанный фломастерами, там подпись: «Рисовал Георгий. 4 года». Мама была с длинными руками, обхватывала всю семью. Папа стоял тенью позади всех. Гоша сам держал маму с папой за руки, а его брат-близнец был нарисован чёрной точкой в крайнем правом углу рисунка. Бабушка и дедушка были маленькими. И Марта очень любила этот рисунок, потому что она тоже была на нём в виде голубого цветка с глазами.
Таким видел свою семью маленький волчонок.
Немного загляделась на этот странный семейный портрет. Никита потянул меня на кухню. Там у марты что-то вкусненькое варилось и стояла на столе бутылка шампанского.
— Праздновать будем, — подмигнул мне муж и вывел во двор.
Осень была великолепна в бабьем лете. Солнце ещё пригревало, но воздух в тени был студёным.
— Никита Афанасьевич, — тут же раздался голос Марты из огорода. — А Скрытый клан не хочет картошку выкопать?
— Спит и видит, — усмехнулся Дый, тянул меня к воротам, что вели в сторону тайги.
— На выходных надо бы, — летело нам вслед. — И перепахать.
Мы открыли калитку и быстро сбежали от бабкиных наказов. Марту мы любили, она нас тоже. Но вжилась оборотница в образ бабушки всецело.
Вышли на заливные луга, намочили голые ноги. В воздухе пахло сырой травой, животными и людьми. Паслись козы Марты и гуси с обрезанными крыльями бегали по лугам.
Добрались с поцелуями и объятиями до леса. Там, на коряге я скинула свой яркий халатик. Муж так и остался стоять в юбке. Нужно было мне позаботиться об особенной одежде для оборота.
Никита встал сзади меня, поглаживал плечи, что подрагивали.
Я волновалась.
Это был трепет и странное ожидание чего-то фантастичного.
Мы смотрели вглубь тайги. Сейчас будет совместная пробежка.
— А Дый возьмёт мою волчицу? — обеспокоенно спросила я.
— По размеру посмотрим. Если крупная, то возьмёт, — по-деловому, со знанием дела, заявил Никита.
— Только осторожно, — велела я.
— Не бойся, — он поцеловал меня в шею. — У нас с волком полный порядок, мы не навредим тебе.
Я закрыла глаза, глубоко дышала.
