– Что ж, пусть так, – снизошла она, – я готова, так и быть, закрыть глаза на вопиющую недальновидность пожилой графини. И с чего вдруг она вас так облагодетельствовала?..
Я даже не успела придумать вразумительный ответ, как матушка и сама себе все придумала:
– Видимо, это наконец-то справедливость начинает торжествовать, и боги пытаются понемногу возмещать нашей многострадальной семье все тягости! Не зря же сама графиня внимание обратила, да и лорд Лейрон явно заинтересован… Кстати, Лили, он вчера был очень недоволен, что его приглашение так и осталось без ответа!
Ай, еще и Лейрон! Я совсем про него забыла!
Но, как говорится, стоило только помянуть… Надрывно звякнул дверной колокольчик.
Я не стала ждать, пока придет наш пожилой дворецкий, сама открыла дверь. Угрюмого вида посыльный кивком поздоровался и всучил мне внушительный букет. Деловито добавил, протягивая запечатанный сургучом конверт:
– Прошу ответ дать скорее, мне приказано его сейчас же доставить.
Цветы я передала матушке, уже вовсю ахающей «От кого же такая прелесть». И пусть у меня тоже сердце забилось быстрее, но разум тут же охладил все эмоции, что это уж точно не от Дэйта. Да узнай он, где я, не стал бы присылать цветы, сам лично тут же бы заявился с ликующим «Попалась!».
На конверте значилось лишь мое имя, да и герб на сургуче мне был незнаком. Но стоило достать оттуда записку с вензелями все сразу встало на место.
«Покорнейше прошу вас принять мое предложение стать моей спутницей сегодня на балу в Дагрей-Холле. Все детали, включая все для вас необходимое, мною уже учтены.
Надеюсь, хотя бы в этот раз вы не проигнорируете мой скромный знак внимания и оцените по достоинству мое желание вывести вас высший свет. Вы ведь сами понимаете, милая Лилиана, столь прелестная юная леди, как Вы, нуждается в покровителе, и я готов им стать.
Искренне Ваш,
Лорд Лейрон»
Я чуть зубами не заскрипела. Ну вот ничего же плохого он мне не сделал. И моя неприязнь к нему, по сути, безосновательна. Но я уже который раз веду себя так невежливо. Только и принимать его приглашения я не могу.
Оглянувшись и удостоверившись, что матушки уже нет поблизости, чтобы тут же обличить меня во лжи, я ответила посыльному:
– Передайте, пожалуйста, лорду Лейрону мою благодарность и искренние сожаления. Но по объективным причинам я вынуждена отклонить его столь любезное приглашение.
Посыльный кивнул и поспешил прочь в сторону аллеи.
Закрыв дверь, я оперлась на нее спиной. Вздохнула.
Вся надежда на то, что на балу мы либо с Лейроном не встретимся, либо он все-таки меня не узнает. Иначе совсем уж некрасиво получится…
И, может, конечно, это снова моя паранойя даже сквозь успокоительное зелье пробивается, но почему-то кажется, что эти отказы Лейрону мне еще аукнутся… Еще как аукнутся…
Но я постаралась все же не зацикливаться на гнетущих мыслях. Взгляд замер на присланном леди Ифильдой сундуке. Вечером бал. Вечером встреча с Дэйтом…
Конечно, не стоит мне заранее мечтать, что он будет только со мной. Без сомнений, такой видный молодой мужчина всегда нарасхват и окружен поклонницами. Но хотя бы на один танец с ним я все же могу рассчитывать. Надеюсь…
Ну а дальше уж как получится. Все-таки последние дни явственно доказали, что не стоит загадывать наперед. Мало ли, как все обернется…
С леди Ифильдой мы заранее условились о конспирации. Потому я должна была приехать на бал отдельно от Филинды и Вентона, чтобы меня никак нельзя было связать с семейством Дагнес.
Вентон пришел домой уже к тому моменту, когда пора было уезжать. Быстро переоделся, и в дорогом костюме он выглядел в точности так же, каким я его помнила во времена Дагнес-Холла. Только сейчас все это казалось каким-то инородным, даже неуместным на фоне нашей скромной гостиной. Но, может, это просто я запрещала себе мечтать о какой-либо роскоши?..
И пока Филинда в своей комнате переодевалась, я спешно брату выдала все, что успела узнать за последнее время: и про проклятье нашего рода, и про двойственность цификулисса, и про невесть откуда взявшееся зелье. К счастью, к тому моменту матушка уже умчалась хвастаться подружкам, а отцу было все равно, отправься мы хоть дружно в бездну прыгать, так что никто нас подслушать не мог.
Вентон выслушал меня очень внимательно. Вот только чем больше я говорила, тем глубже залегала складка на лбу брата. А ведь он пришел сегодня в отличном настроении, в предвкушении праздника… А я вот так безжалостно подкинула ему поводов для мрачности.
Рассказывая, я все прислушивалась, не спускается ли Филинда. И, боюсь, времени секретничать у нас было в обрез. Но Вентон и не собирался разводить пространные речи, расспрашивая меня о каждой мелочи.
– Лил, если честно, я и не знаю, что сказать… Вроде как проблема с цификулиссом решается просто – не ходить больше в Рощу и все. Наверняка тогда и зелье не станет само появляться. Но проклятье… – он устало потер переносицу. – Честно, я толком не помню, когда именно у Филинды это началось. Может, и сразу, едва ее разлучили с возлюбленным, просто развивалось это так постепенно, что долго оставалось незамеченным. Только что с этим делать?.. Ты права, нет никакой гарантии, что тот знаменитый целитель в силах справиться с недугом Филинды, если это вправду проклятье. Но, с другой стороны, если все так, то, может, это как раз таки плюс?
Я мигом поняла, куда он клонит.
– То есть…ты хочешь сказать, что проклятье может быть обратимо, если убрать саму его причину?
– Я ведь совсем не разбираюсь в магии, Лили, – Вентон развел руками. – Но именно это первым делом пришло в голову. Если это вправду саморазрушение, то возникло оно из-за чего-то. Нужно выяснить, что послужило толчком. И вдруг получится как-то это исправить? Но я пока ума не приложу, что это может быть… В моем представлении саморазрушение может быть вызвано чувством непомерной вины. Но даже та история со стражником никак не могла бы сделать Фил виноватой. Если ей кого-то и стоило винить в той ситуации, то меня, или наших родителей. Но точно не себя.
На лестнице отчетливо послышались шаги.
Вентон тут же подытожил уже шепотом:
– Так что первым делом нужно выяснить, что именно могло вызвать проклятье, и дальше плясать уже от этого.
Филинда показалась на пороге гостиной. Блистательно прекрасная в нежно-изумрудного цвета платье! Цификулисс, похоже, все еще действовал, просто ничем иным нельзя было объяснить здоровый румянец на лице моей сестры и сияющий взгляд.
Она пока не надела маску, держала в ее руках. Покрутилась из стороны в сторону. Хоть и улыбалась, но в голосе все равно просквозили нотки неуверенности:
– Ну, что скажете?
Вентон только сейчас собрался словами:
