– Узнаете в свое время, – Нэйт пошел прочь по садовой дорожке.
Перед глазами так и стоял случайно увиденный сегодня список участниц магического турнира. Одно-единственное имя в нем…
Остается только порадовать родителей, сказать, что он передумал, согласен на этот турнир. Тем более до назначенной даты всего пара дней. И пусть Лили участвует там ради сестры, только есть одно «но». Нэйтан дал публичное слово, что женится на самой одаренной. Потому его женой станет именно победительница турнира, а не та, кого она представляет.
И как бы ни скребло душу то, что она сознательно готова устроить его брак с другой, старался все же на этом не зацикливаться.
Главное, подготовить все втайне. Магическая свадебная церемония, где вполне можно будет обойтись без согласия невесты. Ведь сам факт участия в турнире уже станет согласием. Внести это тайно в условия перед самым началом – как раз ведь и соответствует его опрометчивому обещанию жениться на одаренной.
Риск минимален. Лили победит. Именно она, никакая другая. Точно победит. Раз она так одержима своей целью.
Что ж, у нее своя игра, у него своя.
Но Нэйтан ни на миг не сомневался, что победа будет за ним.
Глава двадцатая
Лилиана
Цветочная лавка госпожи Тримы приютилась с самого края главной площади Вайдерхоффа. В свое время хозяйка не поскупилась на магические завесы на высоких окнах, и благодаря им аромат цветов разносился не только на всю площадь, но и на прилегающие улицы.
Внутри лавки чуть ли не друг на друге гнездились вазоны с множеством букетов, создавая впечатление, что ты оказался прямо посреди раскидистой клумбы. Но я смотрела на все это цветочное буйство и… Отчего же кажется, что в Запретной Роще цветы гораздо прекраснее, и их аромат несравнимо восхитительней?.. Почему в реальном мире лето – это просто лето, а там, за магической аркой, лето не время года, а будто бы состояние души, высшая форма самой застывшей вечности…
– Лилиана, я ненадолго отлучусь, – госпожа Трима прервала мои полудремотные размышления. – Леди Фамир планирует для свадебной церемонии дочери заказать у нас цветы, поеду с ней в храм, осмотрим вместе зал и там уж решим, что и сколько… Уж очень им хочется пустить пыль в глаза пышной свадьбой. А чужие капризы – нам что? – она подмигнула собственному отражению в витрине, поправляя шляпку. – Правильно, нам – заработок! Остаешься за главную, Лилиана! Вернусь после полудня!
Колокольчик двери тоненько звякнул, оповещая, что я осталась в лавке одна.
Тишина, спокойствие, вокруг лишь цветы – самое то хоть немного расслабиться. Присев в кресло для посетителей, я устало прикрыла глаза. Да, бессонная ночь, полная тяжелых мыслей и тоски – то еще удовольствие. Но с утра я же вроде бы постаралась сохранять бодрость духа, ни о чем болезненном не думать… Так отчего же простое упоминание свадьбы, да еще и совершенно незнакомых мне людей, и все, весь мой мнимый душевный покой улетучился?
Я давно уже отвыкла от того, что себя можно жалеть. Но сейчас аж в глазах щипало. Казалось, жизнь, словно бы издеваясь, протягивала мне на расстояние вытянутой руки счастье с любимым… Но оно так и осталось для меня недосягаемым.
Хоть Вентон и Филинда узнали из возмущений нашей матушки о предложении Нэйтана, я попросила не поднимать этот вопрос. Особенно невыносимым было недоумение сестры из-за моего отказа. А честное «Я не смогу быть счастливой, зная, что этим тебя убила» я была просто не в силах озвучить…
Колокольчик двери снова звякнул. Я тут же встала с кресла, спешно поправив серое платье – его мне сегодня госпожа Трима выдала для работы, мол, моя внешность не должна отвлекать от красоты цветов, потому я обязана быть как можно незаметнее.
Изобразив вежливую улыбку, я поспешила между нагромождением вазонов к двери, приветствовать заглянувшего посетителя.
Но меня опередили.
– Забавно… – уже от одного звучания его голоса, словно бы что-то внутри меня затрепетало, заставляя замереть на месте. – Не то, чтобы я с предубеждением относился к простым людям, но все равно мне сложно понять, почему такая участь предпочтительнее.
Я должна стойко выдержать это противостояние. Просто обязана!
Но какого демона Нэйтан сюда заявился?! Уязвленное самолюбие жаждет поиздеваться?
– Полагаю, с высоты графского титула многое выглядит иначе, – как можно спокойнее парировала я, по-прежнему не двинувшись с места.
Но Нэйтан и так уже меня нашел среди этого загромождения.
В лавке и без того особо не развернуться, а он, такой высокий и широкоплечий, именно здесь еще больше подавляет своим присутствием!
Нэйт ответил не сразу. Смерил меня донельзя откровенно оценивающим взглядом.
Да, я в платье фактически прислуги. Да, я вынуждена сама работать. Но, проклятье, я не собираюсь робеть и опускать голову!
– Нет, правда, меня терзает смутное любопытство, – насмешливая улыбка не сходила с его губ, но взгляд при этом буквально обжигал холодом. – Чем же такая участь предпочтительнее?
– Зачем ты пришел? – я не собиралась играть в его игру. – Если чисто из любопытства, то можешь с тем же успехом проявлять его по ту сторону входной двери.
– А разве так служащие лавок должны общаться с посетителями? – невозмутимо уточнил Нэйт, подходя ко мне еще ближе. – Особенно с такими, кто может запросто купить саму эту лавку вместе со всем содержимым?
– Не все на свете можно купить, – не менее холодно парировала я.
– Может, и не все, – нас уже отделял буквально один шаг. – Но то, что не покупается, запросто присваивается.
Нэйт же нарочно это говорит! Нарочно пытается вывести меня на эмоции! Но толку, если я сорвусь? Толку, если признаюсь, как сильно люблю его? И что даже сейчас помимо нарастающей злости меня одолевает отчаянное желание спрятаться в тепле его объятий…
Ничего это не изменит. И чем быстрее все оборвется, тем лучше.
– Зачем ты пришел? – повторила я, собираясь всем своим терпением лишь бы сохранять внешнее спокойствие. – Поиздеваться?
Нэйтан мрачно усмехнулся.
– Поиздеваться, Лили? Быть может. Только над кем из нас двоих больше?
Аж ком встал поперек горла… Да, я прекрасно понимала, что если он испытывает ко мне хоть толику тех чувств, что и я к нему… Тут дело все же не только в уязвленном самолюбии…
Нэйт отошел в сторону, по-хозяйски опустился в кресло. Маска насмешливой отчужденности ему явно сейчас была милее искренности.
– Ну так что же? – с невозмутимой улыбкой смотрел на меня он. – Как это у вас делается? Я должен озвучить, что именно я хочу, или же ты первой должна кинуться предлагать самое лучшее? Признаться, мне раньше не доводилось самому что-либо покупать в цветочных лавках, всегда посылал лакея.
