Когда машина начинает притормаживать я, не дожидаясь того, пока он выйдет из нее открываю дверцы авто и пулей вылетаю на улицу.
Холодные капли дождя, попадая на кожу, заставляли моё тело дрожать еще сильнее. Ливень настолько сильный, что я с трудом различала куда иду. Но я все равно упорно шагаю вперёд. Делаю это для того, чтобы его разозлись.
Из вредности. Из чувства противоречия. Показать, что я буду делать то, что хочу именно я! И он не может мне указывать. Не после того, что он мне наговорил…
После того как он меня прогнал… Вышвырнул из своей комнаты, как ненужную вещь, я больше не хотела его видеть. Не хотела смотреть в его глаза. Не хотела ощущать на себе его прикосновения.
— Паршивка, — почувствовала, как его пальцы сомкнулись на моем локте. Потом следует резкий рывок, и я взвываю от боли, которая пронзает мою руку, — а, ну, иди сюда!
В сознание вспыхивает мысль о том, что он не даст мне уйти. Никогда не отпустит.
— Отстань! Не прикасайся! — голос охрип, а мои слова умерли, даже не выйдя на свободу. Я проговорила это губами.
Он меня обидел, унизил и опозорил. Заставил почувствовать себя ничтожеством. Устыдил. Высмеял… А я всего лишь хотела быть с ним. Решила, что это возможно. На секунду сдалась ему и позволила себе поверить, что этот мужчина умеет чувствовать. Что он может захотеть меня.
Наивная идиотка! Поверила в сказку. Он любит только себя и никого больше.
— Пошла, — снова резкий рывок. Если стану сопротивляться, он заставит меня ползти на коленях. Он накажет за все, что сегодня произошло. Он всегда наказывал меня за плохое поведение. За необдуманные слова, сказанные сгоряча.
Он — человек, который занимался моим воспитанием. Опекун, который оказался хуже самого дьявола.
Я его ненавидела, но еще больше желала. От понимания всего этого иногда становилось тошно. Не знала, что делать со своими чувствами. Потому что избавится не получалось.
Но прямо сейчас я сразу понимаю, что, между нами, что-то изменилось. Он ведет себя по-другому. Он был более злым, нервным, агрессивным…
Наверное, просто разозлился, что из-за меня ему пришлось ехать на другой конец города, чтобы закончить воспитательную беседу? Какой тематической направленности она будет сегодня? “Нормы морали в приемной семье”? “Как не быть дурой и не предлагать себя человеку, которому ты даром не нужна”? “Как не переспать с собственным парнем на зло… ему?!”
Все как никогда идеально вписывались в “серьезный” разговор, вызванный моими сегодняшними поступками.
“Проступками”, - скорее так он назовет все это. В его понимании я — самый большой из всех проступков… Тогда тем более, я не понимаю, что он тут делает! Зачем ворвался к Димке в квартиру? Зачем выволок меня оттуда, а парню всадил так, что тот, наверное, пойдет проверяться на сотрясение…
Я знала, что пожалею обо всем, но не могла покорно ему подчиняться. Бунт внутри и обещание самой себе не дать себя сломать были сильнее. И не важно, что он со мной сделает на этот раз.
От обиды и безысходности наступило безразличие. Притупился страх.
Упираюсь ногами и со всей силы пытаюсь вырвать свою руку из его цепких пальцев.
Нежели я действительно надеялась на то, что смогу ему противостоять?! Все чего добиваюсь, так это того, что Глеб, матерясь сквозь стиснутые зубы, подхватывает меня под бедра, а после перекидывает через плечо.
Всхлипываю и начинаю бить его кулаками. Пытаюсь причинить боль, но все бесполезно. Его шаги, как всегда, быстрые и уверенные. Он знает, что и как хочет сделать. Как всегда, знает, как будет лучше. Лучше для НЕГО!
Он открывает дверь в дом с ноги, и она с грохотом ударяются о стену. После чего слетает с петель. Зажмуриваюсь и пытаюсь не думать о том, что он сейчас со мной сделает. В такой ярости мужчина способен на все что угодно. Пытаюсь абстрагироваться.
Мои ноги снова приземляются на пол, когда меня стряхивают с плеча как надоедливое насекомое.
— Игры закончились, девочка, — хриплый голос ударяет по натянутым нервам. Заставляет вздрогнуть и сделать пару шагов назад. Мои глаза моментально фокусируются на его лице, — ты хотела меня разозлить? Я просто в бешенстве…
Таким я его еще не видела. Глаза были как небо во время грозы. В них бушевала стихия, сверкала молния и мне даже показалось что я услышала раскаты грома.
Желваки играли на его лице от злости. На виске начала пульсировать венка. Глеб был в ярости. И я боялась, что в этот раз он не станет сдерживаться. Я уже доводила его до такого состояния и результат ужаснул нас обоих.
Шаг за шагом я отдалялась от него. Верила в то, что спасение очень близко. Верила, что он не сможет перейти черту. Не притронется ко мне. Не станет наказывать физически.
— Я хочу уйти, — прошептала и закусив губу увидела, как на его лице заиграла зловещая усмешка.
— Уйти? И куда ты собралась? Отправишься к своему сосунку?
— А что, если и так? Организм молодой и берет свое, — я остановилась и застала на месте, — ты оказался ближе. Вот и решила попробовать. Думала, что Светочка не справляется… но оказывается у вас все хорошо с этой фригидной дурой!
Мне захотелось прополоскать рот после того, как я произнесла имя его тупоголовой подружки. Она меня не просто бесила. От ее присутствия меня тошнило. Иногда даже в прямом смысле слова, особенно когда эта дура выливала на себя ведро приторных духов.
— Нет, девочка. Ты останешься здесь. Веселье только начинается, — когда он сделал первый шаг в мою сторону, я резко дернулась и ударилась затылком о стену. Все. Я была в Глеб приближался ко мне медленно. Напоминал опасного зверя во время охоты, который заприметил жертву. Беззвучные шаги и убийственный взгляд, от которого пульс как будто бешеный сходит с ума.
Я внимательно рассматриваю его лицо. Взглядом спускаюсь ниже и чувствую, как внутри все сжимается и причиняет жалящую боль.
Этот мужчина красив как дьявол. Опасен как коварный зверь. Увы, именно это привлекало меня в нем настолько, что хочется выть от безысходности.
— Дай мне уйти, п-прошу…
Обняв себя руками, я попыталась унять дрожь в теле. Это оказалось невозможным, и я окончательно теряю контроль над ситуацией.
Я знала, что, если он сейчас не уйдет, мы совершим ошибку. Сделаем то, что каждый из нас не сможет себе простить. Никогда. Ни за что.
— Что такое? Ты вдруг стала трусихой? — его пальцы прикоснулись к моему лицу, растерли слезинку, которая слетела с ресниц и приземлилась на щеку.
Он делал это так… нежно… так до одури соблазнительно, что я невольно подалась вперед, чтобы почувствовать жар его тела. Чтобы хоть на секунду запечатлеть его касание.
Как дура сразу же забыла все, что произошло, стоило ему ко мне прикоснуться.
— Где моя дерзкая девочка? — вдруг его пальцы сомкнулись на моем подбородке и заставили задрать голову так, чтобы я смотрела в его глаза. А там жили демоны.
