Ян лениво усмехнулся, подпер подбородок кулаком и продолжил ровным, слегка насмешливым тоном:
— Он кричала, обвиняла его, плакала, топала ногами в бальных туфельках, но, против обыкновения, это больше не работало. «Рыцарь» снял маску доброго благодетеля, и девушка стала резко осознавать, что она допустила. Но уже было поздно — «паук» слишком плотно обосновался в паутине, которую плёл умело и упорно. Принцесска, оказалась в ловушке. Была у нее еще надежда на то, что с другой стороны от союза откажутся, но Паук был гениален в своем коварстве. Он шел к своей цели долго и упорно и успел подготовиться. Он предусмотрел все, и единственное, что удалось выбить молодому, горячему и порывистому королю Мидлхейма — выкроить себе отсрочку в договоре между королевствами, который заключили давно и без его согласия правители двух враждующих королевств в качестве акта перемирия. Костас надеялся за это время найти лазейку в договоре… но, как ты поняла, у него этого не получилось, — широко и иронично улыбнулся мне Ян, намекая на мое замужество. — «Пауку» пришлось смириться с этой отсрочкой, но даже это он смог вывернуть в свою пользу и принял решение потратить выделенное время на обучение принцессы. Как именно ее убеждали сотрудничать, ты должна прекрасно представлять, — со значением прищурил он свои глаза, а я поежилась, так как… да, знала. — Еще какое-то время она пыталась сопротивляться, просила помощи у других, рассказывала, что с ней делают и к чему принуждают. Но со стороны все считали, что девчонка лишь упрямится и не хочет выходить замуж не по любви, для чего клевещет на умелого и благородного управленца, который взял под свое крыло не только управление королевством, не дав ему порушиться, но и истеричную, избалованную и неблагодарную принцесску.
Ян замолчал, словно ничего и не говорил. Я же заерзала на месте, ощущая тревогу и подозрение. Уже понимая, что ничего хорошего не услышу, я все же задала вопрос:
— Что было дальше?
Мужчина посмотрел мне в глаза и произнес спокойным, обыденным тоном:
— Она оказалась слаба.
Я вздрогнула от того, как буднично он произнес это. Заметив мою реакцию, маг цинично усмехнулся и продолжил:
— Принцесса нашла выход в собственной смерти. Гордая, избалованная девчонка решила, что лучше умрет, чем станет жить так, как ей указывают. В ее прелестную головку даже мысль не приходила бороться за себя и свое право. Виктория просто сдалась, — развел он руками с видом «ну что поделать?».
— Ты говорил, что она жива… — напряженно напомнила я.
— Когда ее нашли, спасти смогли, но она больше так и не очнулась. Периодически Виктория открывает глаза, но по всем параметрам — она труп. Овощ, который дышит — не больше.
— Как отреагировал Паук? — поторопила я с рассказом, понимая, что определение, как нельзя точно характеризует Себастьяна — мерзкое, отвратительное существо и душегубец.
— Сильно отрицательно, — засмеялся Ян. — Но убивался по несчастной названной дочери он недолго. Ведь скоро его стараниями и заботой она ожила! — заблестел Ян глазами и заговорщицки подмигнул. — Была невменяемой, многие говорили, что она даже не в себе после несчастья: кричала, что из другого мира, что ее выкрали и прочую ересь, к которой здесь отнеслись лишь снисходительно и с жалостью, списав все на то, что принцесса так и не оправилась после неудавшейся попытки свести концы с жизнью, — заявил Демьян, пока я медленно обмирала от понимания. — Тем более, Паук заявлял, что его лекари с этим разберутся. И правда — приступы принцессы были все более редкими, а сама девушка в основном была тиха и неприветлива. Периодически она пропадала на новый период лечения в землях Паука, чтобы вернуться с легкими отличиями во внешности, но все еще с лицом принцессы. Но когда случался очередной срыв и крики про другие Миры, названные дочь и отец вновь исчезали. Так было, пока четыре года назад, полностью исцеленная принцесса не вернулась в свой дворец и более не доставляла проблем, — вновь выразительно посмотрели мне в глаза.
Некоторое время в комнате царила гнетущая тишина. Я тщательно обдумывала услышанное, ощущая, как от ужаса сковывает мышцы и становится трудно дышать. Мужчина, сидящий рядом, лишь лениво рассматривал горящий камин, словно сказанное им недавно его ни капли не волновало.
Собравшись с силами и найдя в себе последние крохи храбрости, я поборола дрожь в голосе и задала новый вопрос:
— Когда в этой истории появился ты?
Маг помолчал, словно и не слышал моего вопроса, затем все же обернулся ко мне и посмотрел так, отчего мне захотелось немедленно умереть.
Ян склонил голову, окинул меня оценивающим взглядом, прищурил гипнотические глаза и ответил с присущей ему прямотой на грани загадки. Он любил уходить от прямого ответа, при этом не оставляя простора для воображения. Вот и сейчас:
— Вскоре после смерти родных Паука и незадолго до смерти родителей принцессы.
Ян смотрел мне в глаза, наблюдая, как меня накрывает осознание. Он видел, как меня сильнее затрясло. Мужчина заметил, как увлажнились мои глаза, и презрительно скривил губы, отчего мне пришлось спешно сморгнуть нелюбимые им слезы. Он никогда не позволял мне плакать при нем. Каждое нарушение строго наказывалось. Но, никогда не физически, о чем я, порой, даже сожалела.
— Кто ты? — почти испуганно, но в отчаянном желании узнать, спросила я. Он смолчал, на этот раз решив не давать мне даже возможности угадать. — Больше никто в этом мире не имеет магии. Только ты, — почти с обвинением произнесла я.
— И что с того? — лениво вскинул он бровь.
— Ты — не человек. Ты — нечто могущественное и сильное. Но, при этом, служишь обычному человеку, — зло улыбнулась я. Маг помрачнел, а я продолжила выплескивать свой яд. — Ты называешь ничтожной меня, но если посудить, то ничтожен здесь только ты. Я служу более сильному. А ты? — презрительно оскалилась я, не боясь наказания.
— Ты ничего не знаешь, — зло произнес он, смотря на меня с предупреждением.
— Ты прав, — не стала я спорить. — Но уже того, что я знаю, вполне достаточно, чтобы понять, что из тебя сделали комнатную собачку. Приятно?
Не успела я моргнуть, как маг оказался перед моим лицом, вглядываясь в мои глаза, устрашающим взглядом.
— Ты забываешься, дрянь, — прорычал он тихо. — Я куда опаснее, чем ты думаешь. Не играй со мной.
— И что ты сделаешь? — поборов животный ужас, на свой страх и риск, потребовала я ответа, растянув губы в ироничной усмешке. — Ударишь? Унизишь? Может, пригрозишь пальцем? Давай, я уже привыкла, — фыркнула я брезгливо. — Мне бояться уже нечего. Мы оба знаем, что ты не причинишь мне серьезного вреда и не убьешь. Потому что хозяин тебе не отдавал такого приказа, — сладким голосом произнесла я и без страха подалась вперед, заставляя мага брезгливо отстраниться.
Его взгляд был более, чем выразительным. Но теперь он меня не пугал. Я должна была побороть себя, свои страхи, сомнения, если хочу выбраться из этого дерьмового мира.
