– А что, это не первая попытка?
Интересное, однако, совпадение. У меня получилось сбежать, у него получилось…
– Госпожа, вы так и будете с дерева разговаривать?
Вот мне сейчас кажется или он издевается, называя меня госпожой?
– Я вовсе не госпожа. Моё имя Арника. И лучше на «ты».
– А я Кейд. Прыгай, – легко отбросил ненужные церемонии мой спаситель.
И протянул руки. Я подумала-подумала, да и прыгнула. Вернее, несуразным мешком свалилась с ветки прямо на мужчину.
– А где волк? – запоздало опомнилась, когда мы встали и отряхнулись от сосновых иголок и посечённой в драке травы.
В наступающей темноте голубые глаза вдруг ярко вспыхнули, как неоновые фары автомобиля.
– Здесь, – он приложил правую руку к сердцу.
– В с-смысле?
Не очень приятная догадка заставила отступить на пару шагов. Лицо сбежавшего невольника искривила гримаса досады, а до сих пор ясные глаза затопила откровенная злость.
– Да, я оборотень. Но до полнолуния десять дней, ещё слишком рано бояться, Арника, Радхар тебя побери!
Рано бояться, значит? Вот успокоил так успокоил…
– При чём тут полнолуние? И вообще. Разве оборотни существуют?
До этого момента я не слышала про них ни единого слова.
Мужчина нахмурился и некоторое время разглядывал меня с нескрываемым подозрением.
– Давай подготовимся к ночёвке? Найдём подходящее место, лапника тебе наберём. И заодно я всё расскажу. Раз уж ты про нас ничего не знаешь.
В последней фразе прозвучал явный скептицизм.
– А тебе лапник не нужен?
– Нет. Я буду спать в своей основной ипостаси.
– Основной?
Ну и дела-а…
– Оборотни рождаются волками, и только в возрасте пяти-семи лет впервые обращаются в человека, – густой голос с металлическими нотками неплохо подошёл бы для озвучки аудиокниг, – Именно поэтому каждый месяц, во время полнолуния мы не можем контролировать себя. На сутки я становлюсь настоящим зверем, в котором остаётся только один инстинкт – убивать.
Мы быстро шли по совсем почерневшему лесу, глаза получеловека светились в темноте, а я то и дело спотыкалась о подол платья и чувствовала себя так, будто попала в жутковатую театральную постановку, да ещё на роль главной героини.
Ночная прохлада коварно проникла под плащ и поселилась там, порываясь добраться до самого сердца, а потому я зябко ёжилась, растирала руки и дышала в ладони. Кейд при этом всякий раз смотрел исподлобья непроницаемым взглядом.
А ещё меня тихонько потряхивало. Возможно, от страха, а не от холода, как хотелось думать.
– Я долго искал способ отменить этот проклятый день, – мужчина тряхнул головой, как настоящий волк, – Оборотням приходится скрывать свою суть, потому что люди ненавидят нас. За силу, которую даёт основная ипостась, за долгую жизнь и, конечно, за кровавое полнолуние.
– Но вы же можете прятаться куда-нибудь, чтобы не причинять людям зла.
– Мы так и делаем, поверь. Но не всегда получается выставить достаточно сильные магические щиты – в своей основной ипостаси оборотни иногда пробивают их и сбегают.
– Ты именно так убежал от Ада?
Кейд не ответил – мы как раз вышли на небольшую полянку, сплошь покрытую густой травой.
В тусклом свете одиночных звёзд, пробивающихся сквозь тучи, она напоминала маленький печальный пруд, затерянный в мрачном лесу. Оборотень покружил-покружил по поляне и вынес вердикт:
– Остановимся здесь. Сейчас принесу немного лапника.
И пропал в черноте деревьев.
Второй раз увиливает от ответа. Что бы это значило? Неужели его всё-таки прислал Ад?
Пока я накручивала себя, Кейд притащил гору лапника с папоротником и организовал комфортное ложе. По крайней мере, выглядело оно вполне приемлемо.
– Ты, наверно, есть хочешь?
Есть? За всей этой нервотрёпкой мысли о еде не посетили ни разу. А вот жажда мучила страшно, о чём я и сообщила своему на удивление заботливому спутнику. Он кивнул и вновь скрылся в темноте, чтобы вернуться через пару минут с крупным продолговатым плодом в руках.
– Держи.
– И что мне с этим делать?
Оборотень хмыкнул и дёрнул за один из листочков, опоясывающих плод. Внутри обнаружилась вкусно пахнущая жидкость. Пока я пила сладенькую водичку, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Кейд ушёл за деревья и вернулся уже в волчьей ипостаси.
Красивый, но нереально огромный и страшный.
Сердце затрепыхалось подбитой птицей, и я инстинктивно сжалась, наблюдая, как волк медленно подходит вплотную ко мне, неотрывно глядя в глаза. Подставляется под руку, будто напрашиваясь на ласку. Я осторожно погладила широкую горячую голову.
После такого знакомства оборотень ткнулся мокрым носом в мою ладонь и смирно улёгся рядом. К счастью, от него не пахло псиной, а мягкое шерстяное тело было горячим, как печка. Я положила правую руку на его бок и, мгновенно согревшись, провалилась в глубокий сон.
Все разговоры отложим на завтра. Всё завтра…
Глава 5
– Но ведь люди могут распознать оборотня? – спросила я и, зашипев от боли, затрясла рукой, потому что опять укололась.
Кейд раздобыл на завтрак разных вкусностей – оказывается, местные леса чего только не припасли для опытного путешественника!
Из невзрачного гриба он получил огонь и запёк в золе птичьи яйца с корешками каких-то растений. На крупном резном листе разложил живописный натюрморт из красных, жёлтых и голубых ягод – тех самых, которые я не рискнула есть вчера. Принёс несколько плодов со сладкой водичкой. А ещё – торжественно вручил орех почти идеально круглой формы, заметив, что орех этот не только полезный и питательный, но к тому же встречается крайне редко.
Зёрнышки и впрямь были невероятно вкусными, правда, из-за острых колючек извлекать их приходилось с боем.
– Нас могут распознать только маги. Но их не так много. К тому же, магам наплевать на оборотней, для большинства из них мы не представляем опасности, – не слишком охотно ответил мужчина.
– Ну хорошо, днём люди не видят, кто ты. Но ночью-то. Или у кого-то ещё глаза светятся в темноте? – удивилась я.
– Ты видела, что мои глаза светятся? – Кейд замер, перестав прихлёбывать воду.
Он ничего не ел, только пил – признался, что хорошо позавтракал в своей основной ипостаси. Я предпочитала не зацикливаться на том, кому именно не повезло попасть в его утреннее меню, но не заметить неуловимое сходство мужчины с волком было невозможно. Его плавные и одновременно стремительные движения, его неотрывный острый взгляд, даже сейчас, в человеческом облике выдавали притаившегося зверя.
