– Здесь нам придётся расстаться. Прости, Арника.
Я вскинула голову, надеясь увидеть улыбку. Он же шутит, правда?
Но Жанко не шутил. Узкие светло-серые глаза смотрели мрачно и серьёзно, а жёсткое лицо исказила жуткая гримаса то ли боли, то ли злости, то ли и того и другого сразу.
– Что случилось? Кого ты там увидел?
– Не увидел, а учуял. Альфа здесь. Повезло, что ветер дул в нашу сторону. Старуха была права.
– Да что она тебе наплела? – я взяла оборотня за отвороты куртки и хорошенько встряхнула.
Правда, он даже не шелохнулся – нерушимая скала, ни больше ни меньше.
– Я понял, что беречься тебя не заставишь. Тогда запоминай. На Плато Сонных бурь ходят караваны. Не часто, раз полгода. Охотники идут на шикáри – этот крупный зверь живёт только в тех краях, его зубы и когти стоят хороших денег, вот и не переводятся смельчаки. Но ты так долго не жди – караван оставь на самый крайний случай.
Жанко был неимоверно серьёзен и говорил веско, со значением, будто силясь навсегда впечатать каждую фразу прямиком в мозг.
– В Азвальде есть таверна «Кость и злость», в ней собираются лихие люди, но раньше её держал Коган. Если он ещё там, возьми его в телохранители. Вот, – Жанко впихнул в мою ладонь кусок потрёпанной кожи, – Он должен мне. Передашь ему это и скажешь, мол, Жанко велел отдать долг. Коган пойдёт с тобой, не дожидаясь каравана, и подсобит.
Чем дальше мужчина говорил, тем больше я закипала.
– Ты не ответил на вопрос, – воскликнула, стоило ему замолчать.
Оборотень недовольно сверкнул глазами, вынул из кармана значительно похудевший мешочек с монетами и протянул мне.
– Держи, – я демонстративно спрятала руки, – Сейчас не время вредничать, Арника, – пробасил Жанко.
Развернул спиной к себе и, хотя я протестовала, пытаясь высвободиться, без проблем положил кошель в рюкзак и порывисто обнял, зарывшись лицом в волосы.
– Повяжи свой платок мне на шею, – выпуская меня из захвата горячих рук, очень тихо попросил он.
– Зачем?
– Уведу альфу сквозь портал подальше отсюда. Обратно в Йошери – там ещё остался твой запах. Выйдет правдоподобно.
Кажется, я начинаю догадываться, что именно наболтала проклятая бабка проклятого Кейда… Пока боролась с подступающими к горлу рыданиями, Жанко выудил из кармана маленький пузырёк.
– Скорей же, Арника!
Путаясь в узле и смаргивая слёзы, с грехом пополам сняла платок и кое-как повязала на мощную шею оборотня, неотрывно глядя в его сияющие глаза. Сейчас в них читалось столько эмоций – любовь и страсть, боль и отчаяние, желание защитить и желание остаться, – что я начала захлёбываться от их разнообразия и силы.
Едва закончила, мужчина схватил мои руки и жарко поцеловал их, а затем резко отпрыгнул в сторону и бросил мне под ноги пузырёк. Тот разбился с глухим хлопком и с каменной мостовой повалил столб серого дыма. От неожиданности я застыла в полной неподвижности.
– Скорее встань в него и покрутись, пусть маскировка пропитает тебя получше.
Я послушно закружилась, даже руками помахала, а когда дым рассеялся, поинтересовалась:
– Что это было?
– Очень сильное средство – напрочь съедает запахи на несколько дней. Это то, что передала чудодей. Редкая вещица, больше такой нет. Сам раксас тебя не почует, не то что наш альфа. Успеешь уйти, – уголки губ мужчины дёрнулись вверх, но улыбка не получилась, – Иди, Арника. Найди своих драконов. И будь счастлива.
Я шагнула к нему, но Жанко проворно отскочил ещё на пару метров.
– Нет, не подходи. Не бери на себя мой запах. Чей угодно, только не мой, – и он скривился так, будто съел целый лимон одним махом, – Ну, иди… Живее… Уходи же!
Вздрогнув от прорезавшегося в низком голосе утробного рычания, поспешила прочь. А когда, спустя минуту, не выдержала и оглянулась, оборотня в подворотне не было.
– Спасибо, Жанко, – прошептала я, почему-то уверенная, что он непременно услышит, – ты тоже будь счастлив.
***
Найти таверну с плохой репутацией оказалось легче лёгкого – первый же оборванец-мальчишка взялся проводить туда за пару мелких монет.
Я шла, погружённая в мысли об оборотне, которого, скорее всего, никогда не увижу. Что, если Кейд в ярости прикончит моего спасителя?
– А тебе чёй-то там занадобилось? – шмыгая носом, фамильярно вопросил маленький бродяжка, вырывая меня из невесёлых дум, – Иль тож из ентих будешь?
– Из каких?
– Ну-у, из заезжих охотников. А то и… – он понизил голос, – душегубов.
– Душегубов? – Только этого не хватало! – Скажи, мальчик, а таверну всё ещё держит Коган?
Парнишка остановился как вкопанный.
– Вы знаете короля Когана? – он резко перешёл на уважительное «вы», – А кто вы ему?
Предводитель воров, что ли? Господи, куда я ещё влипла?
– Племянница.
– Ну, ежели племя-я-янница, – недоверчиво протянул малолетний нахал, – ща мигом дойдём.
Он свернул в ближайший переулочек, прибавил скорости и минут через пятнадцать мы уже входили в «Кость и злость».
Прекра-асная таверна: сквозь грязные окна лениво пробивались лучи тусклого северного солнца, дым стоял коромыслом – здесь курил каждый первый, – и все столы были заняты мужчинами. Правда, к некоторым прижимались женщины весьма разухабистого вида с распущенными волосами и голыми плечами. Но больше всего их «первая древнейшая» читалась в откровенных призывных взглядах, которыми они без устали награждали посетителей направо и налево.
Не хотела бы я встретиться в тёмной подворотне ни с одним из этих мужчин – они выглядели, как самые настоящие бандиты с большой дороги. Воры, грабители и убийцы.
– Гляньте, какая смазливая мордашка явилась!
– Иди-ка сюда, крошка! Испробуй моего красавца! Он уже готов!
– О-о-о, хочу намотать эти волосы на кулак!
Прочие фразы, которыми меня поприветствовали, были куда менее приличными, и каждая сопровождалась омерзительным гоготом.
– Во-он король Коган – мальчишка показал грязным пальцем на криво ухмыляющегося мужчину.
Вальяжно развалившись, он сидел в кресле у пылающего камина и смотрел прямо мне в глаза.
– Скажите ему, госпожа, что вас привёл Ронька с Широкого моста.
– Хорошо, Ронька, скажу, – я ласково взлохматила блондинистую шевелюру и направилась к знакомому Жанко, более не обращая внимания на непристойности, которые продолжали сыпаться со всех сторон.
Очень хотелось верить, что оборотень не ошибся, и этот человек действительно настолько должен ему, что поможет.
