– Геронтефилия, Усманов, осуждается обществом.
– Упаси Господь от подобных увечий, – не удержавшись от смеха. Но чувствуя, в этой фразе возможность ее согласия.
– Если что, я смогу в любой момент уйти?
– Конечно.
***
День прошел как обычно, основная работа была завершена, осталось все перепроверить и можно отсылать всем страждущим. Усманов вошел в кабинет, когда я уже выключала компьютер и убирала бумаги.
– Готова?
– Почти. Переодеваться надо?
– Нет. Я же сказал, все по-домашнему, – и снова заключив в свои объятья, поймал мои губы поцелуем, порождая тут же вполне закономерную мысль «могу привыкнуть», а привыкать не стоило. Не сейчас и не с этим мужчиной.
Закрываю кабинет. Вниз на лифте. На выход. Вместе. Парковка. Уже заведенный автомобиль Усманова и неожиданное:
– Мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании. Сначала мы рисуем человека в своём воображении и только потом встречаем его в реальной жизни, – раздалось из динамиков, как только он тронул машину с места, выезжая с парковки.
– О, снова этот озабоченный старик? Я смотрю, ты его поклонник, – усмехнулась, вспоминая, как часто он ссылается на Фрейда.
– Друг подарил аудиокнигу, а дареному коню в зубы не смотрят, – улыбнулся с какой-то одному ему известной мыслью, которая пряталась в его словах словно муха в паутине, – и вообще у меня было бедное детство, поэтому я ничего, никогда не выкидываю, вот слушаю по дороге домой и страдаю.
– Прикольные у тебя друзья – подкуривая сигарету, – и подарки у них интересные. А на счет Фрейда, то странные у него теории, из них выходит, что я такая еб*нутая уже существовала в твоей голове, а значит ты Усманов псих.
– Так ни кто же не опровергает этого. Нет здоровых, есть недообследованные, – мой смех наполнил салон, но тут я была с ним полностью согласна.
Квартира поражала своими размерами, если честно я давно отвыкла от таких хором и такого размаха, и снова невольное сопоставление со Владом будь он неладен. Стиль оформления интерьера был схож, только в квартире Усманова проглядывалось больше мягкости, в текстурах, фактуре тканей, обивке мебели, цветовых оттенках и линиях, но жесткость и отсутствие лишних деталей все те же. Подошла к большому панорамному окну, с которого открывался вид на город…
– Отчасти из-за шикарного вида отсюда на город и виднеющиеся вдалеке горы и лес, я выбрал эту квартиру, – он подошел со спины, обнимая и прижимая меня к своей груди.
– Красиво, – произнесла на выдохе, ибо его теплые губы уже скользнули по моей шее. Нежно, сладко, дразнящее. Возбуждение огненным шаром тут же прокатилось под кожей, сбивая все мои мысли в бесформенный ком и я инстинктивно прильнула плотней, смыкая пальцы на его запястьях, желая разомкнуть объятия и развернуться к нему лицом. Но наполняя пространство квартиры, раздался настойчивый звук домофона, разрывая заклубившийся в голове дурман.
– Я иногда их ненавижу, – произнес Слава, уткнувшись в мое плечо и оставляя на нем короткий поцелуй, отстранился, разочарованно выдыхая.
– Ты говорил, что это твои друзья.
– Это и спасает этих засранцев.
Спустя четверть часа застолья, не считая знакомства со всеми, я четко поняла, что собравшиеся здесь люди это некий привилегированный круг и не каждый может в него войти, причин было для этого много, но одна была важнее всех: тут не было места лжи, здесь, и сейчас, за этим столом было все честно, где-то жестко, откровенно, резко, но честно, без лести и прикрас. Поэтому никто не обижался и не дергался, даже если ему в лицо говорили что он долба*б.
– Да как так-то Усманов? Мать твою! Ладно, если бы Франц такую ерунду вытворил, но ты-то куда? – совершенно серьезно, с напряжением произнес Артем, когда речь зашла о налоговой.
– А чего я-то сразу? – едва не подавившись, спешно дожевывая отбивную, возмутился Станислав.
– Сиди, молчи, – бросил тому Орлов, – я как вспомню про твой госконтракт двухлетней давности, так сразу злиться начинаю, – и снова повернувшись к Усманову, – Ну и какого х*я Слав?
– Да остынь, уже разрулил. Нормально все будет. Чего вы всполошились как куры наседки? Не получилось бы, носили бы мне передачки, вон у Демки сто процентов знакомые на зоне есть, устроил бы мне комфортабельные условия.
– Хренабельные Слав. Спецом. Что бы в следующий раз мозгами шевелил перед тем как подобные решения принимать, – поддержал мнение большинства Титов, откидываясь на спинку дивана на котором он вальяжно расположился с бокалом в одной руке, а другой, обнимая жену.
– Оль, они меня обижают, воткни им карандаш в печень. Я знаю, ты умеешь, – повернувшись ко мне, произнес с заговорческим видом Усманов.
– Карандаша нет с собой.
– Вилка подойдет? – демонстративно вскинув столовый прибор. – Один удар четыре дырки.
– Только если в жопу Слав и то тебе, ибо я с ними солидарна, – улыбаясь его шутовству и делая глоток вина.
– Ты должна меня защищать вообще – то.
– Я тебя перед экономами и налоговой прикрыла, это потолок. Рыцарь устал, меч затупился, а конь почти издох моя принцесса, с этими драконами тебе придется сражаться самому, – и громкий мужской смех наполнил гостиную. Беззлобный, по-семейному теплый и это объясняло многое особенно, то, как преображался рядом с этими людьми сам Усманов. Он был максимально расслаблен, в этом было полное доверие, не поддающееся сомнению уверенность в своем окружении. Это было откровением для меня, открытием, чем-то из разряда чуда. В моей ничтожной жизни не было таких людей, разве что Светка, да и то, несмотря на долгие годы дружбы, я не могла сказать со стопроцентной уверенностью, что при определенных обстоятельствах она бы не предала меня.
– Бл*, Усманов, я теперь понял, почему у тебя порой самомнение выстреливает до критической отметки, венценосная ты задница. Ты – принцесса, а у них это в порядке вещей. Оль респект, – хрюкнул от смеха Франц, на лету поймав едва не прилетевшую в его голову диванную подушку, а следом и салфетку.
Глава 25
Мужчины дурачились, смеялись, подтрунивая друг над другом, обменивались колкостями, пока их вторые половинки были заняты беседой, а я, извинившись, вышла из-за стола под предлогом покурить. Выйдя на лоджию, прикрыла дверь и, прикурив сигарету, отправила Алинке сообщение. «Ты как? Справляешься?»
«Да. Ты до скольки на работе?»
«Ненормированный рабочий день, а то и ночь, как повезет. В холодильнике салат и плов. Поешь».
«Спасибо. Я справляюсь. Мама не звонила?»
«Писала сообщения, ее готовят к операции. Позвони сама да узнай, если так волнуешься».
– Не помешаю? – Настя, жена Андрея Ширяева, одного из друзей Усманова, приоткрыла дверь на лоджию.
