– Оля, Ольга Алексеева, – я повернула голову, с трудом узнавая в рядом стоящей женщине Светку.
– Света,– и ком подкатил к горлу, мы дружили с ней со школьной скамьи, дружили так, что нас считали сестрами, два года назад она плакала, успокаивая мою мать в зале суда, когда огласили приговор, разрывая мою душу в клочья. Светка тут же бросилась ко мне с объятьями, стискивая меня в руках.
– Как же я соскучилась…– и отстранившись. – Ты как? Все? – вопросы без вопроса, только тоска и надежда в голосе.
– Сегодня освободилась.
– По УДО*?
– Да.
– Почему не позвонила? Не написала? Я бы встретила.
– Стала бы я тебя напрягать.
– Ой, дура. Я бы прямо к воротам за тобой приехала, если бы знала, – и отвернувшись, крикнула, взмахнув рукой. – Анька, я тут. – И белокурая девочка подросток в смешной дутой куртке, поспешила к нам. – Племянницу встречаю, родители ее опять по командировкам мотаются, а я за няньку.
– Свет, какой автобус идет отсюда до нас? Вспомнить никак не могу.
– Какой к черту автобус, сейчас отвезу. Анют, ну давай быстрей.
***
– Слав, – промурлыкала Юля, пройдясь ноготками по моей груди, – отвезешь меня обратно до работы.
– Забыла что-то? – я лениво потянулся на белых простынях, после секса хотелось курить, но выходить на открытый балкон отеля под холодные порывы ветра не было никакого желания.
– Нет, меня Сеня обещал забрать просто, я ему и так соврала, что задержусь, – у Юли был большой плюс – она была замужем, причем глубоко и надолго, с собакой, сыном и дачей по выходным. Поэтому, наши отношения она не афишировала и не форсировала в какую-либо сторону, что устраивало и меня и ее.
– Хорошо, собирайся, – привлек ее к себе, коротко поцеловав. – И не забудь о том, о чем я тебя просил.
– Я постараюсь узнать больше, но ты ведь понимаешь, что я не на той должности нахожусь, чтобы быть настолько в курсе, – когда она сидела в администрации города, было гораздо выгодней, но руководство сменилось, и она была вынуждена уйти. Теперь же Юля работала в налоговой, но на такой маленькой должности, что толку от нее почти не было.
– Юль, у тебя есть уши и мозги, так воспользуйся ими. Ты же знаешь, что я отблагодарю.
– Конечно, знаю, – она улыбнулась и потянулась к сумке за косметичкой, блеснув золотым браслетом, который я подарил ей в прошлом месяце.
____________________________
*ПГТ – поселок городского типа
*ЕДП – единовременное денежное пособие (в РФ это 800-850 рублей) выдается заключенному при освобождение из мест лишения свободы, а так же выдается билет или денежная компенсация на его приобретение, если освобождаемого никто не встречает и ему нужно будет самостоятельно добираться до дома. В кассе бухгалтерии помимо ЕДП выдают и остальные причитающиеся осужденному деньги, например, если что-либо осталось на лицевом счете, на который зачислялась заплата в колонии.
*УДО – условно-досрочное освобождение
Глава 4
– Оля… – выдохнула мама, открыв дверь и ее глаза тут же наполнились слезами.
– Мамуль, – сделав шаг и скинув с плеча сумку. Теплые крепкие объятия и такой родной и уже почти позабытый запах близкого человека – это, то чего оказалось так отчаянно не хватало все эти годы.
– Отпустили? – отстранившись, и с такой тревогой и надеждой, вглядываясь в мои глаза.
– Да, мам, – ее слезы по щекам и душу сжало в железные тиски. – Все хорошо. Я дома мам. Не плачь, пожалуйста.
– Это от радости, дочь, – произнесла, вытирая влагу, носовым платком. – Не ожидала совсем. Ты не написала, не позвонила.
– Прости. Все могло в любой момент измениться я бы потом чувствовала себя виноватой, – я и так ею себя чувствовала, я была виновата перед ней, за все ее слезы и боль что она пережила. Эту боль может понять только тот кто это пережил, кто видел это в глазах своей матери, то отчаянье и безысходность когда тебе уводит конвой из зала суда. И я бы отдала все на свете, только бы она этого никогда не видела.
Пока я принимала душ, ровно пятнадцать минут по привычке, выработанной за два года, именно столько дают времени всему отряду в банный день в колонии. Мама разогрела обед и когда я зашла на кухню она уже замешивала оладьи.
– Мам, зачем? Мне и этого хватит.
– Кушай, садись. Вечером еще Алинка придет голодная.
– А где она сейчас?
– В институте или со своими подружками по городу шатается.
– Учится нормально?
– Да, кто ее знает Оль, передо мной она давно не отчитывается, – произнесла мама, отвернувшись к плите, и я сделала себе мысленную заметку, поговорить с сестрой и узнать чем она вообще живет. Алинка была избалованной девицей, после ухода отца, мать была вынуждена работать на двух работах, чтобы нас прокормить и видимо испытывая какую-то вину за свое отсутствие старалась дать нам все самое лучшее из того что было в ее силах, а Алинка этим безбожно пользовалась.
– Мам, а мои вещи еще остались? Мне бы кроссовки какие, до участкового сбегать, а то от резиновых сапог уже ноги отваливаются.
– Конечно Оль, в кладовке и на балконе коробки, я что могла забрала из твоей квартиры перед продажей, правда Алинка кое-что повытаскала зараза, пока я не видела, – закончив с едой, я сполоснула тарелку над раковиной и поцеловав мать в щеку, пошла искать обувь.
– Мам, ты вечером на работу? – крикнула из коридора, натягивая куртку и вытаскивая из сумки документы.
– Я с ночной сегодня, мне только послезавтра с утра выходить, – она вышла в коридор.
– Тогда чего возле плиты стоишь? Иди, отдыхай, – ее чуть подрагивающие руки и тени, легшие под глазами, вызвали во мне беспокойство.
– Ну, ты чего? Как я тебя голодной оставлю.
– Я сама себе приготовлю, с голоду не помру. Пожалуйста, отдохни мам, – и она снова не удержавшись, сжала меня в своих руках.
– Я скоро приду мам, – поцеловала ее в щеку и выскользнула за дверь, сглатывая вставший в горле ком.
Остановившись у подъезда, подкурила сигарету, глубоко затягиваясь, окидывая взглядом родной двор и свою все еще стоявшую на парковке черную четырку, правда со спущенными колесами. Жива ли она еще. Надо проверить. Я купила ее на последнем курсе института, тогда уже больше года подрабатывала и моих накоплений едва хватило на ее покупку и страховку. А потом был Влад и его подарок в виде Мазды сх-9, который был официально оформлен на мое имя, я так и не определилась, это вышло мне плюсом или сыграло против. Мазду пришлось продать, как и квартиру в центре, чтобы покрыть « ущерб, нанесенный преступной деятельностью», эта же машина фигурировала как доказательство этой деятельности, мол, на свои кровные я не имела возможности приобрести подобный автомобиль без кредита. Воспоминания о Владе породили физически ощутимую горечь и я, сделав последнюю затяжку, выбросила окурок. Хорошо, что ту машину пришлось продать, я бы все равно больше не села за ее руль.
