− Кира Алексеевна, к вам можно?
− Да, Вик заходи. Что-то случилось? – я немного переминалась с ноги на ногу, не зная с чего начать.
− Да, случилось. И, наверное, если бы это не коснулось меня, я бы не сказала. Не привыкла стучать.
− Конкретней можно?
− Козловская наркоту в клуб таскает, а сегодня после нашего с ней конфликта пыталась подкинуть её мне, – Кира поднимает на меня удивленный взгляд, и я впервые вижу ее настолько серьезной. Взяв в руки телефон, она тут же набирает чей-то номер.
− Андрей Евгеньевич, отдайте приказ охране проследить за Козловской Майей, это одна из танцовщиц. Из клуба её пока не выпускать, – Кира кладёт телефон на стол и обращается уже ко мне. – Артём подъедет минут через тридцать, возвращайся к работе и делай вид, что ничего не произошло.
− Хорошо. Я поняла.
Отработав ещё один номер, спускаюсь со сцены. Бармен протягивает мне стакан воды и сообщает, что всех девчонок собирают в гримерной. А дальше начинается самое интересное. Охрана в присутствии Артёма и Киры осматривает все наши личные вещи, одежду, и даже нас самих, переворачивая верх дном всю гримерку. Козловская уверенная, что ей нечего бояться высокомерно и злорадно смотрит в мою сторону, но выражение её лица быстро меняется, когда таблетки достают из кармана её куртки. Козловскую и новенькую Машу, в бюстгальтере которой, нашли пакетик с порошком, выводят с вещами из комнаты, и мы, наконец, выдыхаем.
− Что, Карецкая, довольна? – со злобой произносит Ленка, как только дверь за охраной и руководством закрывается.
− Лен, рот закрой и убирайся, молча, как и все, − рычит Анжелка, собирая рассыпанную по столу косметику.
− Что ты её защищаешь постоянно? Дураку же понятно, что это она Майку сдала.
− А ты вслед за Майкой хочешь отправиться? Или снова вернуться в тот свинский клуб, из которого сбежала? Не ты ли плакалась, что у тебя мать больная и деньги нужны? – уже почти орет Лика ей в ответ.
− Да она нас всех скоро заложит, – Ленка всё не унимается, видимо, тоже рыльце в пушку.
− А ты наркоту не таскай и не бухай до состояния полена, а работай. Тогда и закладывать тебя не за что будет. Вы, смотрю, уже все забыли, из каких дыр повылазили? Вернуться туда захотели? – после этой фразы все затихают, даже Крис с Соней перестают шептаться и в полной тишине приводят свои столы и вещи в порядок. Остаток ночи проходил довольно напряженно. Девочки вели себя, как мыши. Даже у бара, как обычно, не зависали. Кира объявила всем, что теперь при входе нас будут тщательно досматривать каждый день, что, по-видимому, очень огорчило Галю, так как её фляжка с алкоголем тоже попадала под запрет. Ближе к часу ночи я вызвала такси. На улице у входа стояла Анжела и в ожидании машины курила. Чиркнув зажигалкой, составила ей компанию.
− Переживаешь? – спросила Лика, выпустив в сторону дым.
− Так заметно?
− Не бери в голову. Майка бы не успокоилась просто так. Тут или ты её, или она тебя.
− Всё равно тошно.
− Ты всё правильно сделала.
− Спасибо.
−Да на здоровье. Вот и моя машина, – Лика выбросила недокуренную сигарету в урну, и направилась к такси, махнув мне рукой. Головой я понимала, что она права, но всё равно было как-то гадко внутри. Да, Майка − с*ка, но у неё ребенок маленький, и она одна в семье работает…
− Девушка, вы такси заказывали? – громко спросил мужчина из остановившейся в паре шагов от меня машины.
− Да, я, – выбросив окурок, села в автомобиль и отправила сообщение Демиду. Сегодня он ни разу не ответил на моё сообщение. Не было даже обычного «Ок» или «хорошо», и эта, по своей сути мелочь, меня почему-то расстраивала.
Оказавшись в квартире Демида, закрыла дверь и вернула первым делом ключи на место. Баська привычно тёрлась о ноги и мурлыкала. Демида ещё не было дома, поэтому я решила приготовить ужин и по-быстрому протереть пол в коридоре. Наверное, это была попытка, если не исправить ситуацию между нами, то сгладить острые углы. Ну, или загладить собственную вину за вчерашнее.
***
Сидим с Усмановым в баре. Он потягивает из чашки кофе, а я выпиваю бокал за бокалом. Но виски вливается в меня, словно чай. Эффекта − ноль, только мысли всё кружат и кружат в голове, как назойливый рой мух. Славка что- то рассказывает, а я к своему стыду почти его не слушаю. Видно, в какой-то момент он прекращает говорить, а я этого даже не замечаю.
− Дём, Дёма… Демид, мать твою!
− А? – Поворачиваюсь к нему, будто внезапно осознал, что я не один.
− Что с тобой? – если бы я знал, то обязательно ответил.
− Не знаю… − произношу сквозь зубы и в пару глотков опустошаю свой бокал.
− Так, тебе уже хватит, ты почти бутылку опустошил.
− Вливается, как вода.
− Зато на улице может в голову дать так, что размотает, как тряпку под колесами КАМАЗа. Пошли, отвезу домой. Тебе выспаться надо.
Мы рассчитываемся и выходим из бара. Я сразу закуриваю, а Славка укоризненно качает головой, понимая, что после алкоголя капля никотина может унести мои мозги далеко отсюда. Я был бы этому рад. Даже ждал этого эффекта, но, с*ка, это тоже сегодня не срабатывает. Я начинаю злиться. Злюсь на этот долбанный палёный вискарь, на эту чёртову ночь. Злюсь на себя, на всю эту е**нную ситуацию, в которую сам влез. Бл*ть, я и на неё злюсь. Какого черта, вообще, она попалась мне на глаза? На работе думаю о ней, у Игоря сидел за столом, а думал о ней. Даже, с*ка, в баре, надираясь вискарем, думал о ней. Чёртова девка! Обжилась уже в моей квартире настолько, что, куда бы я не посмотрел, мне кажется, я везде вижу её вещи. Который раз одергиваю себя, напоминая, что она − обычная проститутка, что мне нет до неё никакого дела. Помогу чисто по-человечески, и пусть идёт, живёт, как хочет.
Славка подвозит меня до дома, останавливая автомобиль у подъезда.
− Ты как? Проводить?
− В норме я. Что, как наседка, надо мной трясёшься?
− Иди уже и, смотри, по дороге не заклюй никого.
− Усманов, ты придурок, – произношу, выходя из машины.
− Созвонимся.
− Конечно, – Славка отъезжает, а я поднимаюсь в квартиру, наконец, чувствуя, присутствие в крови алкоголя. В голову, словно ваты напихали, примерно, такое ощущение. Вику нахожу на кухне, она споласкивает тарелки под краном.
− Привет!
− Привет! – произношу, привалившись плечом к стене. Она вытирает полотенцем тарелки и убирает в шкаф. Короткие шортики, черная майка, волосы собраны в высокий хвост, белые носочки на ногах. Прямо девочка − мечта, жаль шл*ха. Какое-то время просто наблюдаю за ней. Она порой так складывает свои губки, что, если бы не понимание того, сколько между ними побывало мужиков, то я бы впился в её рот, пробуя её на вкус. И невозможность этого меня бесит, и она, вся такая домашняя, играющая в правильную девочку, бесит. До зуда в ладонях хочется схватить её, встряхнуть настолько сильно, чтобы вся это шелуха с ангельскими крылышками слетела к чертям собачьим.
