А ведь после той встречи в центре мы с ней не виделись. Тот день был просто адовым. После разговора с этим дебилом Мирошиным и вовсе готов был любого на куски порвать, а тут она с разговором полезла. В общем, попала под горячую руку. Когда подостыл, конечно, возникла мысль, ей позвонить. Но тогда бы всё пошло у нас по второму кругу, это как пить дать. Поэтому рассудил: всё, что не делается, всё к лучшему. Эта девчонка лишь приносила дикий хаос в мою жизнь, порой переходящий в полный п*здец. Ничем хорошим это бы точно не закончилось. Припарковал машину у бизнес-центра и, прихватив папку, пошлёпал зарабатывать на кусок хлеба, прогоняя прочь все мысли о Болонке.
Сентябрь
После занятий договорились встретиться с Баевой в парке, мне нужен был её совет. Да и погода располагала к прогулке. Завтра будет вручение дипломов и мне нужно решиться на следующий шаг. Выбор небольшой, но очень важный.
− Ром, − на скамейке, почти у входа в парк, сидел сын Стаса и вытирал грязными ладошками текущие по щекам слёзы. – Ты чего плачешь? Ты один? – присела перед ним на корточки, а он, спустив ноги на землю, крепко обнял меня за шею, снова всхлипнув. – Ну, ты чего, малыш? Что случилось?
− Подрался.
− Горе ты луковое. Сильно получил? – порывшись в сумке, протянула ему носовой платок.
− Нет, Колька больше, − Ромка вытер слезы и высморкался. − Я ему по тыкве хорошенько зарядил, − это было сказано с такой гордостью, что я невольно улыбнулась. Слёзы постепенно высохли, а рассказ о драке стал всё живее и насыщенней.
− Ты почему один? Где папа или няня? – спросила, очищая его одежду, лицо и руки влажными салфетками.
− У нас физры сегодня не было, я раньше ушёл.
− Ром, так нельзя. Надо было позвонить, чтобы тебя забрали.
− Я не хочу домой.
− А что хочешь?
− Уток хотел покормить, они тут в пруду плавают.
− Давай ты сейчас позвонишь или напишешь няне, и мы с тобой пойдем, покормим уток. Договорились?
− Вместе?
− Конечно, – Ромка отправил сообщение и, подхватив рюкзак, взял меня за руку. Мы купили корм и, подкармливая птицу, болтали с ним обо всём подряд. Оказывается, я так сильно по нему соскучилась. Он очень смышлёный ребенок для своих лет, непосредственный, открытый и рассудительный.
− Дин, а вы с папой навсегда поругались? Я по тебе скучал, правда.
− Я тоже по тебе скучала, – ответила, намерено опуская ответ на первый вопрос.
− Не врёшь?
− Честно-честно.
− Приходи к нам в гости.
− Думаю, папа будет этому не рад.
− Наверное. А запиши свой номер в мой телефон, я тебе звонить буду, – достал из кармана свою трубку и протянул мне.
− Ром, если твой папа об этом узнает, то мы с тобой получим нагоняй.
− Не узнает, я ему ничего не скажу.
− Секреты?
− Ага.
− Я вот даже не знаю хорошо это или плохо, − произнесла больше для себя, чем для него.
− Ну, Дин, пожалуйста, – Ромка поднял на меня свой взгляд, сильней вцепившись в мою руку, и я просто не смогла ему отказать.
− Пошли уже к выходу, а то тебя няня искать будет, – мы уже шли по главной алее, когда я увидела спешащего нам на встречу Стаса. Сердце предательски ёкнуло, а внутренности словно свернулись в большой и тесный клубок. Вдохнув поглубже, прикрыла на секунду глаза. Плохого я ничего не сделала, так что оправдываться перед ним или скрываться не собираюсь.
− Ты почему не в школе? – без приветствия Франц сразу обратился к сыну. А у меня от его голоса мурашки по позвоночнику. Всё-таки не отпустило ещё…
− Уроки раньше закончились.
− Тебе телефон для чего? Ладно, иди в машину, дома поговорим, − он нажал на иммобилайзер, и Ровер у ворот отозвался характерным сигналом.
− Пока, − грустно произнёс Ромка и обхватил меня руками.
− Пока, зайчонок, – обняла в ответ и поправила набок съехавшую шапку.
Как только он отошёл к машине, Стас резко обернулся ко мне.
− Какого чёрта ты ошиваешься рядом с Ромкой?
− А по-твоему, я должна была пройти мимо, видя, что он сидит один на лавочке и плачет? Извини, я так не умею. Равнодушие − это по твоей части. Ой, извини, всё время забываю. Ты же о своей шкуре печёшься? Так ты на хр*н никому не нужен. Неужели ещё не понял?
− Сделай так, чтобы я тебя рядом с ним не видел. Он только начал о тебе забывать.
− Станислав Львович, вы бы корону сняли, наконец, и уделили внимание сыну.
− Ты меня будешь учить, как воспитывать ребёнка?
− Всего лишь даю совет. А то вдруг ему ты тоже начнёшь рассказывать, что мир, на самом деле, внутри него, и с одиночеством просто нужно смириться, – как ни старалась, скрыть иронию в голосе мне не удалось.
− Не переигрывай. Мой сын не один, и никогда не будет чувствовать себя брошенным. И тебя это, в принципе, не касается, – процедил сквозь зубы, собираясь уйти. Неужели думает, что последнее слово останется за ним.
− Уверен? – бросила ему в спину. − {«Дин, я маме больше не нужен. У неё теперь маленькая дочка есть». «Мама показала мне сестрёнку, а потом запретила к ней подходить. Наверное, считает, что я плохой и сделаю ей больно, но я ведь не сделаю»}, – медленный поворот, и я впервые вижу растерянность в глазах Франца. Подхожу ближе. − {«Так всегда, Дин: папа на работе, а мамы нет. Мне кажется, я им не нужен»}. Хр*ново осознавать, Стас, что ты тоже неидеален? − последний взгляд в его глаза и с бешено колотящимся в груди сердцем я прохожу мимо, удаляясь прочь, как можно дальше от него.
Глава 24
«Долго единственной целью моей жизни было саморазрушение. А потом захотелось счастья»
Фредерик Бегбедер
Внутри всё колотится от злости и, одновременно, от сладкой дрожи. Козёл, урод, мудак. Вот не встречала его почти три месяца и ещё бы столько же не видела. Высокомерная сволочь. Сама не заметила, как прошла большую часть улицы, дойдя почти до центра. Руки замерзли то ли от нервов, то ли от ветра. Отчаянно хотелось в тепло и горячего кофе. Довольно уютное кафе встретило меня вкусным запахом ванили и приятной обстановкой. Официантка приняла заказ, и я заняла место у окна в полупустом зале. Бизнес-ланч закончился, до ужина ещё далеко, поэтому посетителей было немного. Прочитала сообщение от Баевой, что вырваться с работы ей не удаётся, и она заедет ко мне вечером. Отправляю короткое «Ок» и убираю телефон. Возвращаясь мыслями к Францу. Почему мне никак не удается вытравить из себя мысли об этой эгоистичной свинье? Ведь мудак последний. Только внутренний голос шепчет, что было не только плохое… И тут не поспоришь…
