− Принцесса, я тебя в жизни ни с кем не перепутаю, – сука, как я же я скучала и как же я тебя ненавижу. Размахнувшись, влепляю ему пощечину так, что ладонь обжигает. Стас кривится и неожиданно улыбается. – Хороший удар. В принципе, заслужил. Второй повернуться? Или на этом всё?
− Высади меня, – я дернула дверь, но та оказалась заблокированной.
− Нет.
− Стас! Открой дверь! Я выйду.
− Эй, − он сжимает мою ладонь, не давая вырвать руку, – успокойся. Ну, козёл я, признаю. Скотина последняя. Бл*ть, ну не умею я просить прощения. Даже не помню, когда в последний раз это делал, – отворачиваюсь к окну, сжимая веки, стараясь взять себя в руки, чтобы не дать волю идиотским слезам, и чувствую прошибающее прикосновение его губ к моей ладони. Да чтоб тебя. − Прости меня, – поток машин, наконец, трогается с места, и, к моему облегчению, Стас переключает внимание на дорогу. Какое-то время мы молчим, и чтобы как-то изменить вектор собственных мыслей, я первая начинаю разговор.
− Ты знаком с этим Ситниковым? Ты так с ним разговаривал фамильярно.
− В этом городе все со всеми, так или иначе, знакомы. С Виталиком лет пятнадцать точно уже пересекаемся. Он раньше на Александровском рынке торговал. Потом, когда рынок закрыли, и построили на его месте торговый комплекс, он ушёл работать на бл*довозку.
− Куда? – переспрашиваю, поворачиваясь к улыбающемуся Францу.
− Проституток развозил по саунам. Потом спелся со своим одноклассником, Перчиным Иваном, у которого была к тому моменту небольшая хлебопекарня. Вкинул заработанные бабки в его дело и помог ему развернуться. Иван взял его в долю. А когда тот умер, то весь бизнес отошёл к Виталику.
− Он виноват в смерти этого человека?
− Нет, у Ивана заболевание было одно, и об этом все знали. Ситников ни при чём. Просто так карты легли. Со временем превратил небольшое дело в небольшую сеть. Работает он, конечно, много, но не всегда честно, как и все, в принципе. Вот такой небольшой экскурс в историю предпринимательства этого города.
− А ты с ним где познакомился?
− На рынке. Грузчиком там перед армией подрабатывал, а после армейки там же тряпьём торговал. Потом ещё пару раз пересекались.
− Ты торговал на рынке? – мои брови взметнулись вверх.
− Да, принцесса. Не всегда я жил в двухуровневой квартире и ездил на Ровере. Тогда я втюхивал подпольный китайский Адидас, таскал коробки и бегал по рядам в дешёвых вьетнамках за разменом, – я второй раз за вечер от удивления не смогла сообразить, что сказать. Даже представить не могу Стаса, торгующим на рынке. Подвисаю, обдумывая услышанное. Слишком много информации за вечер для моей уставшей головы. − Сколько уже без выходных пашешь?
− Какая разница?
− Похудела, и круги тёмные под глазами.
− С самого открытия.
− Так выдохнешься быстро. Потом любимое дело поперёк горла сухой костью встанет.
− Кто бы говорил…− закатываю глаза, поджимая губы.
− Я не пример для подражания. Я патологический трудоголик, но это мои собственные тараканы, у тебя таких быть не должно.
− Откуда тебе знать?
− Выводы из того, что вижу, – он останавливает машину у подъезда и поворачивается ко мне. − Беги, отдыхай. Как с Ситниковым решу, позвоню. Поэтому вытащи мой номер из чёрного списка.
− Он не в чёрном списке.
− Прям удивила, – улыбнувшись, покачала головой и вышла из машины.
Глава 27
Опять проснулся среди ночи, который раз за эти недели, твою ж мать. И снова: «Да здравствует, холодный душ». Дожился, бл*ть. И всё из-за этой девчонки. Совсем мозгами поехал. Проведя по лицу, со стоном поднялся и поплёлся в душевую. Ну и сколько это помешательство будет продолжаться? Ненавижу неопределенность. Как говорит один мой хороший знакомый: нравится − бери, не нравиться – на х*й шли. Так вот, мой вариант − это «нравится». Поэтому будь, что будет. Чего от неё хочу? Её хочу, и чтобы рядом была, хочу. Настолько, что крутит всего. Впервые, блин, такая х*йня. Точно старость, сентиментальным становлюсь. Не ну п*здец же. Ладно, пошлёт на хр*н на полном серьёзе, отчалю и не побеспокою. А нет, так значит, второй штамп в паспорте мне светит. Чего мозг еб*ть? Жизнь одна, а метод проб и ошибок − это прям моё.
Вечером заехал к Динке в кондитерскую, только вот моя сладкая шиза была озадачена проверкой СЭС и наездом Ситникова. Ей было явно не до меня, даже хамила как-то вяло. С Ситниковым я был знаком. Слухи ходили, что он развернул свою сеть по всей области и активно ищет новые площади для сбыта продукции. Значит, этот х*р картавый решил хлебное помещение отжать. Видимо, схема эта уже отработана до автоматизма: зажимает мелкие Ипэшки и занимает места с высокой проходимостью. Гений, бл*ть. Только вот моё трогать нельзя. Совсем нельзя.
***
− Значит, договариваться не хочешь?
− Договор, Франц − это согласие, при котором обе стороны получают какую-то выгоду, а я от твоих предложений получаю только геморрой. Это помещение от старой кондитерской. Там уже место прикормленное, плюс квадраты и оборудование. Там сразу можно и печь, и продавать, не тратясь на логистику. Поэтому, перебьёшься. Я не знаю, как твоя баба его урвала, но работать спокойно она там не будет. Денег у тебя достаточно, купи своей кукле в другом районе помещение. Пусть играется в свои ватрушки.
− Андреич, ты свой язык придержи, а то я тебе его вырву и в задницу засуну. Значит, расклад такой. С Перенсона кондитерская не уйдёт. Будешь продолжать подсирать, я выкуплю это помещение, и будет оно стоять пустое. Или склад там сделаю, но тебе, суке, я его точно не сдам.
− Грахович тебе его не продаст.
− Это почему? Потому что тебе не продал? Так это не показатель. Когда же вы, бл*ть, уже поймёте-то, что я всегда получаю то, что мне надо. А если не получаю, то вы тоже с х*ем остаётесь.
− Ты как был борзым, таким и остался. Время тебя не меняет, Стас. Поэтому, думаю, разговор наш окончен.
− Подумай Адреич, я тебе неплохое помещение предложил в Кировском районе. Там ещё твоих «Булоффных» нет, перспектива. И цена ниже. Всё лучше, чем групповушка с нашими исполнительными органами власти.
− Мне это не интересно.
− Как знаешь, – как только Ситников вышел из кабинета набрал Усманову.
− Здорово!
− И тебе того же. Ты с Граховичем работал?
− Я у него три помещения арендую в городе. А что?
− Дай номер. Дело к нему есть.
