− Думаешь, моя жизнь была такой безоблачной, а я избалованная и залюбленая родителями девчонка?
− Нет, не думаю, я о другом, – отпустил мою руку, но лишь для того, чтобы убрать пряди волос, упавшие на моё лицо. И снова кожа к коже, переплетая пальцы.
− Ты поэтому так много работаешь? Боишься что-то недодать Ромке?
− Вот, говорила мне мама, не связывайся с умными женщинами, обдурят, – теплота в его глазах и улыбка наполняли меня приятным волнением.
− Если не хочешь − не отвечай.
− Ты почти права. Когда знаешь не понаслышке, что такое нужда, то в твоей голове появляется страх, что это когда-нибудь повторится. В моём случае он остался со мной на всю жизнь, – небольшая пуза, словно что-то вспоминает, и слова, пробирающие до нутра. − Мне было одиннадцать, отец очередной раз вытащил деньги у матери и пропил их. Она тогда работала медсестрой в детской поликлинике. Зарплата была и так мизерная, а тут ещё он последнее спускал. В какой-то момент в доме даже круп не осталось. Пришёл домой из школы, а мать на кухне варит последние шесть картофелин, тайком смахивая слёзы. Я увидел это, и меня перекрыло, убить его хотел. Пошёл в гараж, а он там, со своими двумя собутыльниками уже нажрались и спали на старых куртках. Смотрел на них, вдыхал протравленный перегаром воздух, а перед глазами слёзы матери и эти шесть картофелин в кастрюле. Убить не решился, не смог бы. Сопляк одиннадцатилетний, куда там. Обчистил их карманы, всё вытащил до копейки и матери отнёс. Она отлупила меня, конечно. Кричала, ругалась, плакала и била веником. Не сопротивлялся, стоял и принимал всю её раздачу, понимая, что никогда больше не позволю, чтобы мои близкие пустой картошкой давились. И не важно, как жизнь повернётся. На счёт страха что-то не додать сыну, ну отчасти он присутствует, но не в открытой форме. Мол, вот тебе всё на блюдечке. Я понимаю, что Ромка вырастет, и он должен сам уметь заработать себе на кусок хлеба, а не ждать, когда ему его дадут. Поэтому стараюсь не перегибать с опекой. Это мои тараканы, и сын к ним отношения не имеет, поэтому проецировать их на него неправильно. Хотя, не всегда это у меня получается. Как-то так… Я ответил на твой вопрос?
− Ты хороший отец, − произнесла, прочистив пересохшее горло.
− Хр*новый, и прекрасно это знаю.
− В этом ты ошибаешься.
− Время покажет, – пододвинулась ближе сама, прижимаясь к его груди. Обнял, поцеловав в висок. − Не соблазняй, а то не удержусь, − насмешливо над ухом.
− Даже не думала.
− Спи.
Глава 29
Ранее утро. Трасса. Стас был сосредоточен на дороге, Ромка спал на заднем сиденье. Я в полнейшем раздрае крутила в голове множество противоречащих друг другу мыслей.
− Стас.
− М-м, – отозвался, не отрывая взгляда от дороги.
− Если у нас ничего не выйдет, я верну тебе помещение.
− У тебя тараканы в голове поругались? Ты поэтому полпути молчала?
− Я серьёзно.
− Я тоже. Дин, послушай меня внимательно. Я скажу один раз, и больше эту тему поднимать никогда не будем. Я, может, и мудак, но не ублюдок, который сначала дарит, а потом забирает. Если я сделал подарок, то это подарок от души и без каких- либо подводных камней. Чтобы у нас не вышло в итоге, помещение твоё. Как понимаю, именно работа тебе мозги на место поставила. Поэтому, при любом исходе, это будет вкладом в твоё будущее. Мне не надо его возвращать. Не надо придумывать себе какие- то обязательства, которых и в помине нет.
− Это не букет и не безделушка, Стас, это очень дорого.
− Бред. Если я это дарю, значит, могу себе это позволить, – как же у него всё просто. Сказать мне на это было нечего, найти весомые аргументы не получалось, поэтому, замолчав, я отвернулась к окну, отчетливо понимая, что Франц за эти пару дней перевернул мой взгляд на него на сто восемьдесят градусов.
− Косоглазие заработаешь.
− Что?
− То самое. Уже минут сорок косишься на меня. Побрился плохо? Или прыщ выскочил на лбу?
− Нет. Стас, а кто ты по образованию?
− Допрос продолжается? – он тихо рассмеялся, но на вопрос не ответил.
− Это секрет?
− Позориться не хочу. Слишком бледно буду выглядеть рядом с девушкой, у которой за плечами высшее экономическое.
− Ты не закончил институт?
− Принцесса, я в него даже не поступал, чтобы иметь шанс его закончить. Местная шарага, которая сейчас пафосно именуется Торгово-экономическим колледжем – вот и всё моё образование. Да и то пошел туда вынужденно, чтобы в бухгалтерии разобраться, когда интуитивно почувствовал, что меня где-то не хило на*бывает собственная бухгалтерша. Это было уже после армейки, когда с первыми магазинами возился, – он бросил на меня насмешливый взгляд и едва не заржал. – Муха залетит, рот закрой, – я, придя в себя, сомкнула губы, всё также во все глаза глядя на Франца. Вот, долбаный ребус, а не человек. Чем больше он рассказывает, тем больше вопросов у меня возникает.
***
После той выносящей мой мозг поездки прошло две недели, а Франц на моём пороге больше не появлялся. Зато сообщения от него приходили каждый день. Вот и сегодняшний не стал исключением, и, судя по смс, у него был полый аврал.
Я составляла список необходимых на завтра продуктов, когда раздался звук пришедшего на телефон сообщения.
«Я п*здец как по тебе соскучился», − улыбнулась и отложила телефон в сторону.
«Бл*дская планерка», − пришло через полчаса, и почти сразу следом: «Принцесса, не молчи, а то я тут вы*бу всех, дебилы, бля*ь».
«Занята. На работе», − набрала в ответ.
«Ну, я тоже не печеньки жую»
«Что за день косоруких, мать их. У них флэшмоб сегодня? Почему все косячат?»
«Новопассит тебе в помощь»
«Не помогает уже, с*ка», − судя по количеству мата, Стас там явно извергает пламя и бьёт копытом. Мне уже жаль его сотрудников.
В целом день у меня был ничем не лучше, чем у Франца. Поток покупателей был сегодня нескончаемым: то ли сработала реклама, которую я запустила пару дней назад, то ли случилось чудо. Но работали мы с Ниной в четыре руки и едва успевали. Пообедать я не успела. Часы показывали семь вечера, когда я впервые присела на стул, сбросив балетки, и выпила первую за весь день чашку чая. Отпустив Нину, привела в порядок торговый зал, кухню, документацию и устало поплелась на остановку.
Я только вошла в квартиру, как в дверь настойчиво постучали, слишком настойчиво. Открыв дверь, даже не успела ничего сказать.
