– Значит, я был прав, это вы были тогда с нириной-ган, – протянул ноэр-ран. – Я застал вас утром, спящей с ней на руках…
– Это были вы, а не ноэр-ган? – встрепенулась я. – Ну да… Я же тогда вас еще не умела различать…
– А сейчас умеете? – он с усмешкой приподнял бровь.
– Сейчас умею, – вздохнула я без тени улыбки.
– Ладно, – ноэр-ран кашлянул в кулак. – Что было дальше? Как вы попали на отбор?
– Случайно. Одна из невест предложила мне поменяться с ней местами.
– Рамина Лердес? Предложила сама?
Я кивнула.
– У нее нет интереса стать супругой ноэр-гана.
– А у вас?
– А у меня есть, – тихо ответила я. – Если я стану женой ноэр-гана, то смогу всегда быть со своей дочерью. Поэтому… Прошу вас, – я взглянула на ноэр-рана умоляюще, – не выдавайте меня. Не разлучайте с дочерью. Я готова на все, чтобы быть с ней. На все.
Ноэр-ран резко поднялся, прошелся по комнате, о чем-то размышляя, я же ждала его следующих слов как вердикта. Поверил? Поможет? Или отвернется?
– Знаю, что мои чувства, моя судьба, моя жизнь для вас ничего не значит, – продолжила я торопливо. – Но если вы смилостивитесь, простите этот обман, могу уйти с отбора, стать обратно служанкой, только позвольте мне быть рядом с дочерью…
Но ноэр-ран продолжал молчать и расхаживать по комнате. Прищуренные глаза, сосредоточенное лицо, лоб с залегшей морщинкой – внутри него происходила некая борьба, от исхода которой зависело мое будущее. Наконец он остановился, сглотнул и произнес, не глядя на меня:
– Так уж и быть, я пока сохраню ваше истинное происхождение втайне, – желваки на его щеках напряглись. – Пока. Но за это потребую кое-что сделать.
– Все что угодно! – с жаром отозвалась я.
– Вы бы поосторожнее с такими словами, – ноэр-ран криво улыбнулся. – Так уж и все? Ведь еще даже не знаете, что я попрошу. Может это что-то аморальное?
Я растерянно опустила глаза.
– Но в каком-то роде так и есть, – продолжил он. – Вы должны будете шпионить. Для меня.
– Шпионить? – это было действительно неожиданно. И странно.
– За всеми невестами, в том числе и за Раминой Лердес. Она ведь тоже где-то во дворце?
– Да, – его проницательность тоже удивила.
– За ней будете следить особенно внимательно.
– Но почему? В чем вы ее подозреваете?
– А это уже не ваше дело. Ваше дело выполнять то, что я прошу. Старайтесь в течение дня подмечать всякие странности в ее поведении и поведении других невест, а вечером будете мне обо всем докладывать. Конечно же, никто не должен знать о нашем уговоре. Как и сегодняшнем разговоре. И помните, я в любой момент могу вас разоблачить, поэтому не советую хитрить или пытаться усидеть на двух стульях.
– Взамен я смогу продолжить участие в отборе? – уточнила я надломлено.
– Сможете, – теперь он посмотрел на меня в упор. – Вам повезло, что Око Галлео разглядело у вас ауру дара.
– Я не знаю, откуда она взялась у меня, – призналась я. – В моем мире нет магии.
– Вот и я об этом. Вам повезло, что вы виетта. И часть врожденного дара нирины-ган передалась вам, а он, в свою очередь, проявился, когда вы перешли в наш мир, – сухо отозвался ноэр-ран.
Он уже называет меня виеттой… Неужели все же поверил?
– Кстати, а с дочкой действительно все в порядке? – спросила я. – Я о лихорадке… Она не больна?
– Нет. То, что с ней происходит – совершенно нормально. На протяжении первого года жизни время от времени с ней будет случаться подобное, пока дар полностью не сформируется.
– Спасибо, теперь я спокойна, – я чуть улыбнулась. – И спасибо, что выслушали…
Он ничего не сказал на это, отвернулся, затем бросил через плечо:
– Думаю, на бал вам возвращаться не стоит. Выглядите вы неважно. У брата и гостей могут возникнуть к вам вопросы.
– Наверное, вы правы, – прошептала я, – но… Сегодня же объявят, кто уйдет следующей из невест.
– Это точно будете не вы.
– Вы так думаете? – мой голос дрогнул.
– А вы думаете иначе?
– Откуда же мне знать? Это ведь ноэр-ган решает.
Короткий вздох.
– Сегодня его решение коснется другой ниры.
Я кивнула, хотя ноэр-ран и не мог этого видеть: он по-прежнему стоял спиной ко мне.
– Тогда я пойду?
– Идите, я же сказал. Хотя постойте… Как вас зовут? – ноэр-ран все же обернулся и посмотрел на меня. – Как ваше настоящее имя?
– Лиза, – ответила я. – Елизавета Мельницкая, если быть точнее. Вы хотите проверить, была ли я среди виетт?
– Я не могу этого проверить. Никто не знает их имен, даже жрецы.
– Как же у вас все… не по-человечески, – я невольно усмехнулась. – Хотя… Ну да, о чем я… Вы же оханы. Извините.
До своих покоев я дошла быстро, временами переходя на бег. И еще никак не могла поверить, что все снова обошлось. Я раз за разом прокручивала в памяти разговор с ноэр-раном, его слова, взгляды, искала в них подвох. В некоторые моменты он вел себя странно, и это условие со шпионажем… Впрочем, я действительно готова на многое ради дочери, и если выполнение этого задания поможет мне, то сделаю все, как просит ноэр-ран. Главное, что пока я получила отсрочку, а там посмотрим.
Только в спальне я обнаружила, что в моей руке по-прежнему зажат платок ноэр-рана. Меня тотчас бросило в жар: как же я так забыла о нем? Наверное, надо отдать… Но через Тину и Виргу я не могу этого сделать, иначе возникнут вопросы, откуда он. Значит, придется самой. Я развернула платок: влажный от моих слез, пятна от косметики. Смогу ли привести его в порядок? Мой взгляд случайно скользнул на вензель, вышитый в уголке: «Г.М». Геральд Мивальд. Я провела по буквам пальцем, а затем – это был какой-то внезапный, необъяснимый порыв – поднесла платок к носу и вдохнула легкий аромат мужских духов, которым он был пропитан. Сердце сразу бешено забилось, от страха и стыда одновременно. Что я делаю? Я спешно сложила платок и сунула его себе под подушку. Завтра разберусь, что с ним делать.
***
Когда дверь за той, кто называлась Раминой Лердес, закрылась, Геральд с тяжелым вздохом опустился в кресло, откинулся обессиленно на спинку и прикрыл глаза.
Почему он ей поверил? Наверное, потому, что подобную ложь не в состоянии выдумать ни одна шпионка. Это рискованно, глупо и, конечно же, наивно. Только та, кто настолько далека от мира охан, могла решиться на столь отчаянный, непродуманный, несуразный шаг.
Виетта… Такого Геральд точно не мог предположить. Да, он подозревал ее во многих грехах, не исключал причастность к шпионажу. И то, как ловко ей удалось привлечь внимание брата, растормошить его, удивляло. И почему-то раздражало, но об этом Геральд предпочитал не думать. Он вообще не привык анализировать свои чувства, застревать на них, вместо этого просто пытался отбросить их прочь.
