— Несколько недель назад его у меня украли, — отбивалась
она. — Я хранила его прямо здесь, в этом ящике. Посмотрите сюда, я покажу, где
он лежал. — Она направилась к ящику и сказала: — Полюбуйтесь, вот здесь, в этом
углу.
Мейсон даже не шелохнулся в кресле. Он вытащил портсигар,
открыл его и протянул ей сигарету.
Она отказалась, покачав головой, и снова указала на ящик:
— Вот, посмотрите, он лежал в этом углу. В картонной коробке
остались следы смазки. Мой брат начитался в газетах о всплеске преступности и
об изнасиловании девушек и решил, что его оружие будет надежным подспорьем для
моей самозащиты. Кроме того, он настаивал, чтобы я ночью не отвечала на звонки
и…
— Когда он пропал?
— Честно говоря, я не знаю точно. Я обнаружила пропажу, лишь
когда полезла в ящик за вещами. Вы видите, здесь у меня лежат чулки и нижнее
белье. Совсем недавно… о, я не знаю, возможно, три или четыре недели…
Мейсон с недоверием в голосе сказал:
— Той ночью, когда я застал вас врасплох на пожарной
лестнице, в вашей руке был револьвер. Вы заметили, что я его обнаружил, и
бросили вниз, в переулок. Чтобы улизнуть, вы успешно надули меня. После вашего
бегства я пошел в переулок с единственной целью найти его. Но его там не
оказалось. Если бы он там был, я бы, несомненно, нашел его. Припоминаю: там
были ящики, контейнеры с разным хламом и корзины с макулатурой. Я рассчитывал
найти револьвер на тротуаре, но не нашел его там. Что же с ним приключилось?
— Я уже сказала вам, его украли и…
— Я утверждаю, что видел его позавчера ночью в вашей руке, —
настаивал Мейсон.
— Вы сможете присягнуть в том, что это был именно тот
револьвер?
Мейсон улыбнулся.
— Нет, мисс Прокурор. Я не могу этого сделать, но клянусь,
это был револьвер, и полиция уж непременно дознается.
Мгновение она колебалась, а потом сказала:
— Мистер Мейсон, я действительно не знаю, у кого оказался
револьвер. Это все, что я могу сказать. Вы правы, я выбросила его тогда, и с
тех пор оружия у меня не было.
— Что вы делали на пожарной лестнице?
— Следила за одним человеком, находившимся в кабинете фирмы
«Гарвин Майнин эксплорейшн энд девелопмент компани».
— За кем?
— Точнее говоря, я притаилась там, чтобы наблюдать за тем,
что происходило ночью в офисе. Я прямо опешила, когда открылась дверь и вошла
женщина, которую я никак не ожидала встретить в этом месте и в это время. Этой
была первая жена Эдварда Гарвина.
— Что она делала?
— Мне так и не суждено было узнать об этом. Вы помешали. Она
держала в руках пачку бумаг, которые, как я сейчас думаю, скорее всего были
доверенностями. Эзел Гарвин открыла ящик с уже оформленными доверенностями в
тот самый момент, когда вы застали меня за моим занятием и, увы, выдворили меня
оттуда.
— Почему вы следили за кабинетом? За кем вы следили?
Она округлила свои и без того огромные глаза и сказала:
— За секретарем-казначеем фирмы. Его зовут Денби.
— Вы его знали?
— Да.
— Хорошо?
— Нет.
— Почему вы следили?
— Потому что моя мать вложила все свои деньги в эту
компанию, и я боялась, что она обанкротится.
— Теперь кое-что проясняется, — сказал адвокат. — Что
заставило вас думать, что компании грозит крах?
— Я думала, что было что-то… ну, скажем так, странное в ее
делах.
— Что навело вас на эту мысль?
— Мама получила по почте еще один формуляр на оформление
доверенности. Она всегда посылала доверенности на имя мистера Гарвина. Так все
поступали. Все пайщики полностью доверяли администрации компании. Она
гарантировала хорошие дивиденды. Думаю, что такое положение вещей всех
устраивало. Я тоже хотела бы, чтобы все было по-прежнему.
Адвокат сказал:
— Послушайте, довольно ходить вокруг да около. Вы что-то пронюхали.
Неспроста вы были в столь поздний час на пожарной лестнице с револьвером в
руке. Вы же не собирались его использовать в качестве декорации. Вы
намеревались его использовать с определенной целью.
Она возмутилась:
— Я просто собиралась использовать его в целях самозащиты,
мистер Мейсон. Дело в том, что я всегда беру его с собой, когда мне приходится
быть где-нибудь поздно ночью. Я устроилась на работу стенографисткой и иногда
работаю по ночам. Фирма в трех кварталах отсюда. Я возвращаюсь домой пешком. В
такое время всякое может случиться — ну, вы читаете в газетах о случаях с
девушками, подвергшимися нападению, поэтому я вынуждена носить револьвер. Вот
почему мой брат дал мне его. Конечно, мне не следовало носить его без
официального разрешения, но вы же понимаете, что в жизни могут возникнуть
всякие непредвиденные обстоятельства. Все очень просто.
— А почему тогда вы взяли его с собой и держали в руке
наизготовку, когда находились на пожарной лестнице? На вас никто не нападал.
— Потому что я испугалась. Я не знала, что произойдет, если
меня поймают.
— Так все же, что вы делали на пожарной лестнице?
— Как я вам уже говорила, мистер Мейсон, моя мама получила
второй бланк доверенности и заполнила его, а потом при встрече со мной, когда
случайно зашел разговор о компании, она поведала мне об этом. Я никак не могла
понять, почему были высланы две доверенности подряд, но сначала не придала
этому особого значения, пока она не упомянула о том, что последняя доверенность
несколько отличалась по содержанию от тех, которые обычно присылались до этого
случая. Эта доверенность оформлялась на номер сертификата фондовых акций
Гарвина. Ну, я начала сомневаться и пошла в компанию, где спросила у
секретарши, кто в офисе занимается организационными вопросами, в частности,
готовит проведение собрания пайщиков, а затем, назвавшись, попросила разрешения
взглянуть на доверенности моей матери.
— И что же?
— Девушка ушла и сообщила об этом мистеру Денби. Он
встретился со мной. При разговоре все время улыбался, был подчеркнуто вежлив.
Выслушав уже от меня мою просьбу, он сказал, что не имеет ничего против того,
чтобы показать мне доверенность, присланную моей матерью. Денби вышел и
вернулся с первой доверенностью, которая была оформлена на имя Э.К. Гарвина. В
ней не был указан номер сертификата.
— Поэтому вы забрались на пожарную лестницу и… Она спросила:
— Мистер Мейсон, вам кажется это абсурдным?
— Честно говоря, мне кажется это несколько подозрительным.
