— Почему?
— Он начал просматривать картотеку, потом принялся
вытаскивать оттуда бумаги и складывать их в кейс. Это выглядело подозрительно.
Смахивало на побег кассира. Затем он открыл сейф и взял из него еще какие-то
бумаги и тоже положил их в кейс. После этого он занялся книгами, делая цифровые
записи с различных страниц, и именно то, как он это проделывал, меня и
насторожило.
— Долго он был там? — спросил Мейсон.
— Когда я подошла к окну, он уже был там, и оставался всю
ночь напролет. Могу поручиться за это.
Я, как пластырь, была приклеена к пожарной лестнице до
самого рассвета. Когда стало светать, я почувствовала себя ужасно незащищенной.
Меня могли заметить как жители соседних домов, так и секретарь-казначей.
Поэтому я вскарабкалась по лестнице на верхний этаж, проникла в коридор,
походила по нему, стараясь согреться. Затем сложила верхнюю одежду в узел из
пледа. В это время лифт начал ходить регулярно, так что меня могли обнаружить,
поэтому я спустилась по лестнице на этаж, где находится кабинет Дрейка, и
нажала на кнопку вызова лифта. На нем я приехала на первый этаж и благополучно
покинула здание.
Дома я приняла горячую ванну, выпила немного кофе и решила,
что мне следует часика два-три поспать. Обеспокоенная сознанием надвигающейся
беды, чтобы не проспать, я завела будильник на утро. Мне нужно было
присутствовать на собрании и что-нибудь предпринять, защищая мамины интересы.
— Где вы жили раньше? — поинтересовался Мейсон.
— В Айдахо.
— И там же работали?
Она возмутилась:
— Мистер Мейсон, почему вы без конца суете нос в мою жизнь?
Адвокат усмехнулся.
— Мое лицо до сих пор горит от вашей пощечины. Это дает мне
некоторое право.
Вирджиния сказала:
— Ну уж если вы так настаиваете… Я работала в Айдахо совсем
недолго. Я из тех женщин, которые любят риск и перемену обстановки. Мне
приходилось работать и на предприятиях горной промышленности, и в казино.
— В Айдахо есть казино?
— Сейчас уже нет, — уточнила она, — но несколько лет назад
были. В горных районах в игорных домах имелись разного рода азартные игры —
рулетка, игровые автоматы и многое другое. В ходе игры я способна сохранять
хладнокровие, собрана, четко оцениваю ситуацию. К тому же, я из тех, кого
называют везучими. Все признавали, что у меня цепкий глаз.
Внезапно она пересекла комнату, села на широкий подлокотник
кресла, в котором сидел Мейсон, и улыбнулась ему.
— Я очень хорошо разбираюсь в людях, — промолвила она
бархатным голосом. — Работа в казино научила меня этому. Я знаю, вы видите
людей насквозь. И это прекрасно, мистер Мейсон. Вы, несомненно, справедливый
человек. Посетители казино считают, что с девушками, работающими в подобных
заведениях, можно вести себя свободно. Я была просто вне себя, когда кто-нибудь
позволял себе какую-либо вольность, поэтому я держалась подчеркнуто холодно, и
поверьте мне, мистер Мейсон, такая работа требует особой взыскательности к
себе.
Вот почему я рассердилась, когда вы обыскивали меня. Надо
отдать вам должное, во время обыска вы были весьма корректны. За это я, право,
очень вам признательна.
Она улыбнулась, положила руку на его плечо и, склонившись к
нему так, что ее лицо оказалось совсем рядом, сказала:
— Вы знаете…
Ее слова были прерваны повелительным стуком в дверь.
Девушка быстро вскочила с подлокотника кресла, при этом
ловко запахнув халат.
Удары в дверь возобновились. Вирджиния Байнам с тревогой
взглянула на Мейсона. Стук же становился все более настойчивым.
— Кто… кто там? — крикнула девушка.
— Уголовная полиция, сержант Голкомб. У меня ордер на обыск.
Открывайте!
Вирджиния Байнам, побледнев, направилась к двери, повернула
ключ и открыла ее.
Сержант Голкомб, толкнув плечом дверь, стремительно вошел в
комнату.
— Доброе утро, сержант, — поздоровался с ним Мейсон и,
обернувшись в сторону девушки, заметил: — Думаю, мое присутствие сейчас очень
кстати.
— Ошибаетесь, — заявил полицейский, — сейчас вам придется
покинуть комнату.
Глава 10
Как всегда Пол Дрейк занял свою излюбленную позу в большом
кресле Мейсона.
— Я потихоньку начинаю складывать разрозненные факты
воедино. А в начале — просто хаос какой-то.
— Чем порадуешь, Пол?
— Сдается мне, этот Хекли — крепкий орешек, Перри. Похоже,
полиции о нем ничего не известно. По-моему, в нем ключ к развязке всей этой
истории.
— Когда наступила смерть?
— Насколько точно могут утверждать врачи при осмотре трупа,
это произошло около часа назад. Они учитывают температуру тела, кроме того,
принимают во внимание и другие факторы. В общем, предварительно полиция
считает, что время смерти — час ночи.
— Она действительно покинула апартаменты «Монолиз» в
девятнадцать минут одиннадцатого?
— Да… Медицина, конечно, бессильна фиксировать время смерти
с абсолютной точностью. Ее могли убить, как только она добралась до Океансайда,
или это могло произойти час спустя.
Мейсон напомнил:
— Она наполнила бак машины бензином. Едва ли убийца,
застрелив ее, потом сам залил бак. Должно быть, она сделала это сама.
Дрейк кивнул.
— Но до станции обслуживания она не доехала, и значит, бак
там не заполняла.
— Ты полагаешь, она останавливалась на ранчо Хекли? —
спросил Дрейк.
— Я почти не сомневаюсь.
Дрейк закурил сигарету, задумчиво проследил за движением
струи дыма, плавно поднимающейся от нее к потолку, и наконец, медленно
произнес:
— Перри, у полиции уже есть версия убийства. — Какая?
— Они считают, что ее убили не там, где обнаружили тело.
— Да?
— Полагают, что она открыла дверцу машины и кому-то
позволила сесть в нее. Он и вел машину дальше, миссис Гарвин же сидела справа
от него. Затем этот некто, выбрав подходящий момент, выхватил револьвер и
выстрелил ей в висок. Убив ее, он оттолкнул тело к противоположной стенке
машины, а дальше подкатил автомобиль к месту, где и нашли тело. Там убийца, кто
бы он ни был, вышел из него и положил Эзел Гарвин таким образом, что она
оказалась позади рулевого колеса, создав тем самым видимость, что она была застрелена
в движущейся машине.
