— Поэтому я и не собираюсь мириться с выходками его собаки.
Я не потерплю. Ужасно иметь такого пса по соседству.
— А собака лаяла только этой ночью?
— Да. Раньше я такого не замечал, — ответил Ломекс.
— А вы не заметили никакой машины, двигавшейся по
направлению к гравийной дороге или обратно?
— Нет, никакой машины я не видел, — ответил Ломекс. — Когда
я вернулся в постель, то сразу уснул. У меня есть ранчо площадью в двенадцать
гектаров, на котором я работаю. Я здорово устаю и готов любое свободное время
использовать для сна. Я слушаю по радио новости в девять часов и ложусь спать.
Встаю я с рассветом и приступаю к работе. Я не имею привычки совать нос в дела
соседей и не хочу, чтобы они лезли в мои. Я хочу жить свободно и даю другим
такую же возможность. Вот и все.
— Вы не видели, но, может быть, хотя бы слышали, как мимо
проезжал автомобиль?
— Я ничего не видел и ничего не слышал, пока не раздался
лай. А потом встал посмотреть, что происходит. Собака лает — обычное дело, она
лает, когда пытается что-нибудь защитить. Но не так истерично.
— Вы думаете, кто-нибудь был там?
— Думаю, собака не просто лаяла.
— Вы никого там не приметили?
— Я же говорил. Я видел, как включили свет в доме, после
этого лай сразу стих. Потом я отправился в постель.
— И долго вы лежали, прежде чем заснуть? — спросил Мейсон.
— Прежде чем что?
— Прежде чем снова заснуть.
— Не знаю, — проговорил Ломекс. — На часы я больше не
смотрел. Черт возьми, откуда мне это знать? Это могло быть секунд тридцать, а
могла быть и минута.
— Спасибо, — улыбнулся Мейсон. — Пожалуйста, не
рассказывайте никому о нашей беседе. Я не хочу, чтобы Хекли знал, что мы
останавливались здесь, и я думаю, что и для вас будет лучше, если Хекли об этом
не будет знать.
— Мне безразлично, что он узнает, — сказал Ломекс. — Когда я
рублю дрова, то не обращаю внимания, куда летят щепки. — Он усмехнулся, довольный
своей шуткой.
Мейсон пожелал ему доброй ночи, и все трое вернулись в
машину.
Делла Стрит сказала:
— Я украла одну вещицу из дома Хекли.
— Что такое? — повернулся к ней Мейсон. Она рассмеялась и
сказала:
— Это все мой женский глаз. Я не думаю, чтобы вы обратили
внимание на женский шарф, который был заброшен в угол книжного шкафа, не так
ли?
— Шарф? — сказал Мейсон. — Бог мой, конечно, нет!
Делла Стрит сунула руку под пиджак и извлекла оттуда
цветастый шелковый шарф. Шарф, на котором полосы зеленого цвета постепенно
переходили в полосы густого фиолетового цвета.
— Вы не хотите, — обратилась она к Перри Мейсону, — понюхать
его?
Мейсон поднес шарф к носу и тихо присвистнул.
— Делла! А тебе не знакомы эти духи?
— Какие?
Мейсон сказал:
— Если я не ошибаюсь, этими духами пользуется Вирджиния
Байнам.
Делла Стрит заметила:
— Запах очень слабый, и, конечно, суду вы не сможете его
предъявить как улику, но об этом стоит подумать, шеф.
— Это больше чем раздумье, — сказал нахмуривший брови Мейсон.
— Это проблема.
— А вот, — сказала Делла, — кое-что еще.
Она вытащила из-под пиджака смятую маленькую женскую шляпку.
— Шарф и шляпка лежали вместе на книжной полке в углу.
Вспомните, человек Дрейка говорил, что на Эзел Гарвин была надета шляпка, когда
она покидала апартаменты «Монолиз».
Мэйсон молча взял шляпку в руки.
Дрейк тихо присвистнул и многозначительно произнес:
— Черт побери, Перри, а если обе женщины были любовницами
Хекли?!
— И обе были здесь этой ночью, — в тон ему проговорил адвокат.
Глава 13
Мейсон, сложив нераспечатанную утреннюю почту на свой стол,
принялся расхаживать по кабинету взад и вперед, время от времени высказывая
свои соображения Делле Стрит.
— Дело очень запутанное, — сказал он и принялся рассуждать:
— Итак, чем мы располагаем… Бензобак автомобиля Эзел Гарвин был полон… Ветровое
стекло машины было испачкано… Она не заправляла машину ни на одной заправочной
станции… Она очень торопилась, чтобы ждать, пока протрут стекло. Получается
нелогично.
Мейсон снова зашагал из угла в угол, затем опять заговорил:
— Мы знаем, что кто-то был у Хекли в двадцать четыре минуты
первого этой ночью. Мы допускаем, что Вирджиния Байнам, возможно, была там, но
она не могла быть там в это время, поскольку находилась на пожарной лестнице,
наблюдая за Денби.
Делла Стрит сказала:
— Ну, что касается меня, то я бы хотела знать побольше о
Френке Ливсее. Я разбираюсь в мужчинах такого сорта. Он тщеславен, очень
высокого мнения о своей персоне, а следовательно, жесток.
— Почему ты так думаешь?
— Я знаю это. Его слабость — женщины. В молодости он
достаточно предавался развлечениям, теперь же осознал, что время его ушло. Но в
его офисе работает определенного сорта девушка, которая находится в полной
зависимости от него, поскольку хлебу с маслом предпочитает пирожные.
Мейсон сказал:
— Ну, это еще ни о чем не говорит.
— Я еще не закончила, — продолжила Делла Стрит. — Такого
типа мужчина становится надменным. Он…
Во входную дверь кабинета кто-то постучал: один удар, за ним
пауза, три удара подряд — снова пауза и затем два удара.
— Это условный стук Пола Дрейка, — заметил адвокат. — Впусти
его, Делла.
Делла Стрит открыла дверь. Пол Дрейк вошел в кабинет и,
приветливо улыбнувшись, спросил:
— Чем занимаемся? Снова латаем дыры в этом загадочном деле?
— Точно, — ответил Мейсон. — Я пытаюсь привести в порядок
некоторые факты.
— Полезное занятие, — проговорил Дрейк. — А у меня для тебя
новости.
— Выкладывай.
— Полиция обнаружила человека из Океансайда, по имени
Ирвинг, Мортимер Ирвинг… А теперь подробно об этом деле, Перри, это очень
важно.
— Пол, я весь внимание.
— Ирвинг гостил у друзей в Ла-Джолле. Он возвращался в
Океансайд и был обеспокоен тем, что задержался. Дело в том, что в Ла-Джолле он
играл в покер и не хотел, чтобы его жена узнала об этом. Он изрядно проигрался
и был этим весьма огорчен. Всю дорогу он ехал, стараясь придумать
правдоподобное объяснение для своей благоверной.
