Она только отмахивается, мол бывало и похуже.
— Обещаю исправиться.
— Уверена так все и будет, а теперь за работу. Пока начальство не нагрянуло. Швецов у нас обычно душка. Суровый, но справедливый, а сегодня ему какая-то вожжа под хвост попала.
Я даже знаю, что за вожжа. Мое появление — вот, что вывело Гоблина из себя.
Гоблин. Кольнуло где-то в пупке. Я уже забыла об этом, но стоило только его увидеть, и из глубин памяти вспыли прозвища, которыми я его раньше награждала. Гоблин, мистер Великолепный, Хаски…
И если первые два можно применить и сейчас, то вот с последним — беда. Он больше не ассоциировался у меня с беспечным шалопаистым пёселем. Это волк, скрывающийся в овечьей шкуре, который впивается жертве в горло, и не отпустит пока та не начнет задыхаться. В прошлый раз мне удалось от него сбежать, а теперь бежать некуда. Да я и не хочу. Надо отвоевывать свое место.
Не знаю, смогу ли я с ним играть на равных, но попробую. Главное не поддаваться на провокации, держать себя в руках и помнить, что это и моя компания тоже.
***
— Куда ты вообще смотрела, когда вводила данные? — Наташа решает, что тоже имеет право меня отчитывать. Прямо такая большая шишка, куда деваться.
Я смотрю на нее и вижу перед собой Оленьку. Только немного поумнее и посерьезнее, но с таким же желанием выпендриться и самоутвердиться за счет других.
У меня в таком случае разговор короткий.
— Я ошиблась. Я извинилась. Тема закрыта
Получив отпор, она удивленно хлопает глазами:
— Правильно Владислав Владимирович тебя отчитал.
— А можно произносить его имя без томного придыхания? — с милой улыбочкой интересуюсь я.
Наташа моментально краснеет, молчаливая Лена только усмехается, а Юлия Андреевна делает вид, будто что-то ищет в ящике, при этом едва сдерживает улыбку.
Я, кстати, не просто так это говорю. Еще там, в конференц-зале я заметила, как у моей новой коллеги заалели щечки при появлении Швецова, и с каким трепетным восторгом и немым обожанием она на него смотрела.
Ревнивый укол оказывается внезапным и от того еще более неприятным.
Судя по тому, что я увидела в квартире, Влад не заморачивается с соблюдением клятв верности. Уверена, та блондинка в его постели не первая и не последняя. И вполне возможно, что и на работе он кого-нибудь уже осчастливил своим царским вниманием. Например, эту Наташу. Она миленькая. Худенькая блондиночка с голубыми глазками и аккуратным ровным носиком.
Черт. Зачем я снова об этом думаю? Какое мне дело до того, чем и с кем занимается чужой муж? У него есть законная жена, вот пусть она за ним и следит, рвет волосы на голове и других местах от душевных переживаний. Я тут не при чем. Мне это не надо.
Осталось только убедить в этом саму себя.
— Нормально я его имя произношу, — огрызается Наташенька, выдавая себя с головой.
— Хорошо, — милостиво соглашаюсь я, — значит, мне просто показалось. Извиняюсь.
Она понимает, что я издеваюсь, краснеет еще больше, но тему развивать отказывается. Вместо этого открывает большую папку и начинает сердито перелистывать страницы. Я ее больше не трогаю. Мне не нужны скандалы и конфликты на новом месте. Я сюда пришла работать, а не играть в войну.
Кое-как мне удалось доработать этот бесконечный первый день. Я даже проигнорировала перерыв и осталась одна в кабинете, когда остальные ушли. У меня напрочь отбило аппетит, и я была твердо намерена исправить свои ошибки.
Работать мне не привыкать — в Ранффе пахала, как проклятая, жаловаться не люблю. Так что вперёд и с песней.
Каждую минуту я трачу на дело, въедливо вникаю в детали, делаю пометки, изучаю, вырабатываю свою собственную систему. И так увлекаюсь этим, что не замечаю, что время вышло.
Наташа упархивает из офиса, едва стрелка перешагивает пять часов. Следом за ней отправляется Елена, а я все чего-то доделываю и правлю.
— Ты домой собираешься? — спрашивает Юлия Андреевна, когда мы остаемся с ней наедине
— Да. Пора идти, — глаза режет от монитора. Я тру их пальцами и устало откидываюсь на спинку кресла. Все хватит. Если я сама себя сорву в первый же день — толку не будет.
— Собирайся, я сама здесь все закрою.
Я выключаю компьютер, беру свои вещи и выхожу в коридор. Внутри только усталость. Удовлетворенности мало. Одно только радует, что уже начала соображать, что и где. Так глядишь, еще несколько дней и полностью втянусь.
…Да ё-моё.
Когда я выворачиваю к лифтам, то натыкаюсь взглядом на широкие плечи и коротко постриженный затылок.
Швецов! Да что за непруха.
Он меня пока не видит, и я, стараясь не шуметь, отступаю обратно. Не хочу рядом с ним находиться. Сегодняшнего собрания хватило — до сих пор сердце в груди сжимается.
Еще пару шагов назад и мне практически удается скрыться.
— Ох, — раздается сзади, когда я наступаю кому-то на ногу.
— Простите, — обреченно оборачиваюсь. Теперь Швецов точно услышит, что я тут.
— Не переживай, все в порядке. Небольшая хромота украшает мужчину и добавляет ему шарма.
Передо мной один из главных помощников Влада, я помню, на собрании он сидел на другом конце стола.
— Я неуклюжа.
— Все неуклюжи, когда идут спиной.
— Еще раз извиняюсь.
— И от кого это ты так кралась, — он выглянул из-за угла, увидел Швецова и усмехнулся, — ну теперь понятно. Я бы тоже на твоем месте прятался. Влад сегодня злой, как черт. Не с той ноги, видать, встал.
— Может быть, — начала было я, но осеклась, потому что к нам вывернул этот самый злой черт собственной персоной.
— Я смотрю, вас очень интересует, с какой ноги я встаю, — убийственный взгляд в мою сторону.
— Не то, чтобы очень, — я невольно отступаю. Мне не хочется ругаться, я устала и ничего не хочу, даже готова еще раз извиниться, лишь бы удалось по-тихому сбежать от него, но вмешивается помощник, стягивая внимание Влада на себя
— Сегодня все делают ставки по какой причине ты такой бешеный.
Видно, что у этих двоих не только рабочие отношения, но и дружеские.
— Нормальный я, — сквозь зубы цедит Влад, — что у вас тут?
— Да вот, знакомлюсь с новой сотрудницей. Она сегодня получила от тебя по первое число. Жалко беднягу. Я решил взять ее под свое крыло. Поднатаскаться, помочь освоиться.
Ой, зря он это говорит. У Швецова лицо похоже на непроницаемую маску, но в глазах такая стужа, что хочется спрятаться.
— Тебе заняться нечем? — он даже почти не рычит.
— Представь себе нечем. А сейчас извини, нам пора. Я должен спасти эту принцессу, пока она не упала в обморок от страха. У нас большие планы на этот вечер.
