Жду, жду, жду…
Начинаются обсуждения.
Я не понимаю, что происходит, прожигаю взглядом темную макушку Влада, сидящего далеко впереди, но он ни разу за все время не оборачивается ко мне.
***
Не знаю, как мне удается дотерпеть до конца мероприятия. Если сначала я нахожусь в каком-то недоумении, то потом все больше злюсь.
Швецов, гад! Он меня попросту продинамил!
И мне очень хочется знать почему! Из принципа, или ему действительно не понравился мой проект?
Я иду к нему, намереваясь выяснить все прямо сейчас, но там поджидает неприятный сюрприз в виде толпы сотрудников, забившихся к нему в кабинет на мини-совещание.
Что им всем надо?!
На мое появление никто не обращает внимания. Кроме Швецова. Он на долю секунды цепляется за меня взглядом и равнодушно отворачивается, будто не понимает зачем пришла.
Меня уже рвет и порет, но приходится отступить, потому что публичные разборки — точно не мое. Не хочется, чтобы в глазах остальных я запомнилась, как истеричная дочка Чернова, которая устроила скандал из-за того, что ее проект зарезали. Мне стоит огромных усилий унять дрожь за грудиной и направить свою энергию в мирное русло. Я выполняю поручения Юлии Андреевны, бегаю с этажа на этаж, попутно несколько раз наведываясь к Владу, но он все еще занят.
В последний заход, воспользовавшись отсутствием секретарши на рабочем месте, я подралась к двери и прислушалась. До меня донеслись бодрые мужские голоса и смех, среди которого я безошибочно узнала принадлежащий Швецову.
Веселится Гоблин. А мне не до шуток.
— Вам назначено? — вежливо интересуется секретарша. Она вернулась так тихо, словно тень, я даже не заметила.
Пойманная с поличным, недовольно морщусь и отхожу от двери, к которой уже успела прирасти ухом.
— Нет. Но мне очень надо переговорить с Владиславом Владимировичем. Срочно!
— У него встреча через пятнадцать минут. Потом назначен визит к одному из застройщиков, — она по-деловому листает рабочий блокнот, — Вернется в пять тридцать. Если дождетесь — сможет вас принять.
Спорить с ней бесполезно — тот тип секретарей, которые костьми лягут, но не позволят сбить расписание своему начальнику.
— Хорошо, — я соглашаюсь, но при этом не вижу ничего хорошего. До пяти вечера еще дожить надо, а у меня внутри так кипит, что вот-вот рванет.
В голове мечутся сумбурные мысли. Мне то хочется бежать к отцу и жаловаться, доказывать с пеной у рта, что проект был хорошим, а Влад его зарубил. То сижу в углу и сокрушаюсь по поводу того, что я полный бездарь, сделала какую-то никому не нужную ерунду и с чего-то решила, что ее оценят. То мечтаю схватить Швецова за грудки и трясти, пока голова не отвалится.
Время еле ползет вперед, и мне кажется, что до вечера я сто раз поседею и сойду с ума, изводя себя сомнениями.
И все же мне это удается. Я как-то дотягиваю до половины шестого, и когда все остальные сотрудники уже отправляются по домам, снова иду в приемную к Швецову. В этот раз бдительная секретарша не препятствует моему проникновению, наоборот выключает компьютер и неспешно собирается.
Это хорошо. Никто не услышит нашего скандала.
Я захожу внутрь без стука, и как всегда обнаруживаю Влада за работой. При моем появлении он отрывается от монитора:
— Чем обязан?
Такой спокойный, что я теряюсь. Снова начинаю сомневаться в своих силах, в том, что проект был достойным.
— Поговорить хотела.
— Хорошо, — он отодвигает в сторону клавиатуру, откидывается на спинку кресла и выжидающе смотрит на меня, — я слушаю.
А я не знаю, с чего начать. Прохожу мимо него к окну, за которым город уже погружается в сумрак, ищу слова. Влад меня не торопит, терпеливо ждет, когда скажу хоть что-то.
Мне требуется несколько минут, чтобы собраться мыслями:
— Влад… — замолкаю, потому что взгляд неожиданно цепляется за корзину для бумаг, из которой выглядывает край желтой папки. Очень похожей на мою, ту самую, в которой был проект.
В полнейшем недоумении подхожу ближе и беру ее в руки.
Так и есть. Моя.
— Это…это что? — надломившимся голосом спрашиваю, поднимая на Швецова растерянный взгляд.
Он складывает пальцы домиком и абсолютно невозмутимо наблюдает за моей реакцией.
— Влад? — протягиваю ему папку, — что это?
— Макулатура, — просто отвечает он.
— Макулатура, — я как попугай, который только и может, что повторять слова за другими.
— Да.
— Ты же собирался посмотреть…озвучить его перед остальными.
— Собирался? — Швецов, чуть склонив голову на бок, прохладно улыбается, — серьезно?
— Я думала ты…пффф, — отхожу от него.
Задерживаю дыхание, чтобы не заорать. Тот огонь что тлел в груди весь день, превращается в ревущее пламя.
С меня хватит! Я не собираюсь играть в его игры и молча глотать такое оскорбление.
— Тебе не кажется, что ты перегибаешь? — резко разворачиваюсь к нему. Между нами большой рабочий стол, чему я рада, потому что руки чешутся стереть эту наглую ухмылку с красивых губ.
— Нет.
— Ты даже не читал его! Даже не смотрел!
— Я тебе больше скажу. Я даже не собирался его смотреть.
— Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, то просто скажи, — шиплю, тыкая пальцем в его сторону, — но не надо мешать рабочее с личным!
— Никто не мешает.
— Тогда почему моя папка оказалась в мусорном ведре? — уже рычу, готовая вцепиться ему в горло.
— А иначе ведь тебя не проймешь, — поднимается со своего места, тоже опирается на стол и склоняется ко мне. Так близко, что между нами считанные сантиметры. Глаза в глаза, — да, Ярослава? Будешь ходить, корчить из себя снежную королеву и ни за что не признаешь, что нам есть что сказать друг другу.
— О! — я всплеснула руками, — точно! Ты же хочешь поговорить! Я тоже мечтаю об этом, с того самого момента, как застала тебя с бабой, в моей собственной квартире.
Я бы ни за что не стала об этом говорить, но…прорвало. Внутри что-то лопнуло, освобождая затаившийся ураган.
Влад морщится от этих слов:
— Это вышло случайно.
— Мне кажется, или тебя это беспокоит? — спрашиваю с деланным участием.
— Да, черт возьми! Беспокоит! Я бы никогда…если бы знал…
— Да ты что! Охотно верю! Еще в прошлый раз заметила твою тягу к прекрасному, — не хочу, но срываюсь. Потому что до сих пор еще не отболело, не отпустило, не прошло.
***
