— Невероятно.
— Сегодня уж отработай в продажах, а завтра можешь переходить, — вываливает он и облегченно выдыхает.
— Спасибо, пап, — обнимаю его за плечи, — ты настоящий друг.
— Ой, ладно тебе, — смущенно отмахивается он, — это пустяки. Чего только не сделаешь, ради любимой дочери.
— Спасибо, — благодарю еще раз.
— Можешь сегодня в перерыв сходить, пообщаться, перенести вещи на новое место, — рассуждает он, не замечая, что я закипаю, — Пойдешь?
— Нет, — получается холодно и жестко.
— Э…почему? — отец даже заикаться начал от моего взгляда.
— Я останусь в продажах.
— Но…тут же…Влад.
— И что? Я останусь под его руководством, в его отделе.
— Но…
— И буду работать, пока мне самой не надоест. Ты говорил мне, что надо становиться профессионалом? Я этим и буду заниматься. Здесь! А своей дорогой Оле можешь передать, чтобы она катилась подальше со своими претензиями. Я не буду скакать как блоха с одного места на другое, только потому что ей этого хочется. Дай угадаю, она весь вечер обливалась крокодиловыми слезами, требуя, чтобы ты перевел меня в другой отдел?
Отец сразу как-то сник:
— Ты же хотела сама от него уйти.
— Перехотела, — чеканю по слогам и направляюсь к выходу, — а сейчас извини. Мне нужно представить свой проект партнерам.
Как меня только не разорвало! Внутри все кипело.
Оленька, мать ее, любимица младшенькая, не уймется никак! Ладно, ее я еще могу как-то понять — капризная дрянь, которая привыкла дуть губы и получать, что захочет. Но какого черта отец постоянно идет у нее на поводу? Не понимаю. Тетя Лена там что ли по мозгам ездит, оберегает покой своей доченьки?
После того, как я выставила Ольгу из своей квартиры, мачеха на меня обиделась. Если раньше она регулярно звонила, чтобы просто поболтать, то теперь с ее стороны наблюдался полный игнор.
Не то чтобы я очень переживала по этому поводу, но было неприятно и кололо где-то между ребер. Мы одна семья все-таки. Или я со своей многолетней стажировкой, окончательно отошла на задний план, и теперь все причиталось только Оленьке?
Меня это бесит. Злит до такой степени, что я готова порвать любого, кто встанет у меня на пути. Энергия бьет через край, и я направляю ее в то дело, которое сейчас для меня важно, как никогда. В выступление.
В конференц-зале собираются практически все те же лица, что были вчера на мероприятии. Топ-менеджеры, отец, до сих пор румяный после нашего разговора, партнеры. И Влад.
Он сидит в стороне и, сложив руки домиком, мрачно смотрит на меня. Хмурится еще больше, когда замечает, как мне подмигивает Михаил, последним вошедший в зал. Я снова чувствую его ревность — к другим мужчинам, к работе, и готова на все, лишь бы утереть ему нос.
Когда мне дают слово, я ощущаю внезапный страх и сомнения в своих силах, но стоит выйти к экрану, взять в руки лазерную указку, как дрожь проходит. Я готовилась, я справлюсь. Я три года потратила на эту гребаную стажировку, и сейчас самое время доказать, не только окружающим, но и себе, что все это было не зря.
Первую минуту мой голос еще подрагивает от волнения, но потом внутренний резерв активируется, я ловлю ритм и выступаю так, как никогда до этого.
Я верю в себя, в свой проект, в то, что мне все по плечу, и остальные это чувствуют. Постепенно сомнения в некоторых взглядах сменяются откликом, мне начинают задавать вопросы, обсуждать. Я отвечаю. Четко, строго, по делу. Каждый из этих вопросов я предвидела и проработала заранее.
Мой звездный час.
Украдкой смотрю на Швецова и чувствую, как сердце заходится в шальном ритме. Он наблюдает за мной, откинувшись на спинку стула, и в его взгляде нет прошлого пренебрежения. Там интерес, приправленный изрядной долей восхищения, которое он не сумел скрыть.
***
Несмотря на то, что праздновать абсолютную победу еще рано, у меня внутри бурлит эйфория. Эрик подробно расспрашивает меня о том, где училась, где проходила практику, и очень воодушевляется, узнав про Ранфф.
— Попасть туда — большая удача, — с уважением произносит он, — они кого попало с улицы не берут.
— Ярослава у нас молодец, — отца распирает от гордости, — красный диплом, стажировка — все на высоте. Сейчас начала работать в семейном деле и сразу с такими предложениями.
Я улыбаюсь, смущенно опуская взгляд.
Только смущаюсь вовсе не похвалы — я знаю сколько сил было положено, сколько пахала и от чего отказалась ради таких результатов. Я горжусь этим.
А смущаюсь того, что меня душит желание, сказать отцу одну единственную фразу: какого черта???
Сначала кинул на растерзание Владу, потом попытался перевести, потому что этого жаждала Оленька, а теперь стоит рядом и грудь от гордости раздувает. Я злюсь. Очень сильно. И мне за это стыдно, потому что я люблю своего отца, несмотря ни на что.
После собрания я хочу уйти к себе, туда, где мое рабочее место, но меня останавливает все тот же Эрик.
— Ярослава, а вы куда?
— Работать.
— Похвальное рвение для такой юной особы, но я думаю никто не будет против, если вы присоединитесь к нам за обедом.
Я внутренне ликую, особенно когда перехватываю взгляд Влада. Он странный. Не пойму, доволен он таким раскладом или расстроился.
Похоже, я подкинула Швецову задачку, которую он не в состоянии решить. Как так, девочка, которую он не воспринимал всерьез и мечтал усадить дома, взяла и выступила перед партнерами, покорив их своим проектом.
Мне приятно его замешательство и растерянность. Нравится ловить на себе задумчивые взгляды.
— Вам очень повезло иметь в своем штате такую сотрудницу, — обращается к нему один из партнеров, когда выходим из конференц-зала.
— Да, — Влад соглашается. Сейчас не время для выяснения отношений, и он это знает, поэтому не иронизирует, не пытается меня прилюдно опустить и поставить на место.
Я облегченно выдыхаю, потому что, признаться честно, боялась, что Влад во время выступления или после, встанет и скажет: не слушайте ее, она — амбициозная тупица.
Обед проходит в спокойной, деловой обстановке. Я не буду врать, что мне далось это играючи. Нет, было сложно. Я сидела, прямая как палка, контролировала каждое слово, в общем старалась как могла. И эти старания не остались незамеченными. Потому что меня не только приняли, но и выразили надежду, что я буду участвовать в переговорах, как молодой, подающий большие надежды специалист.
Это был последний день, когда я работала у Юлии Андреевны, и видела кислую физиономию Наташи. Мое продвижение по карьерной лестнице началось.
Они были у нас непривычно долго. Десять дней. И каждый из этих дней я проводила вместе с остальными главными лицами компании, отдавая всю себя работе. А ее было выше крыши. Я уходила из офиса в одиннадцать, замертво падала в постель и вскакивала в шесть утра, чтобы бежать обратно.
