Слух у существа оказался очень тонким. Оно рыкнуло, схватило со стола хрустальный кубок и – хрум! – откусило чашу, проглотило и облизнулось, продемонстрировав сверкающие клыки, которым не было нанесено ни малейшего ущерба. В пальцах с острыми как сосульки когтями осталась сиротливая ножка.
– Что за манеры, брат, – укоризненно покачал головой Игинир. И повернулся к Летте. – Ваше высочество, позвольте вам представить среднего императорского сына, принца Ниэнира, герцога Грасси, лорда-протектора западных пределов Северной империи. Ваше высочество, принц Ниэнир, прекрати пугать невесту нашего отца, нашу будущую императрицу. Что на вас с Даэром нашло?
– С Даэр-р-ром? – рыкнуло чудовище глубоким, проникающим до костей басом. – А он что?
– А он выразил свою радость от встречи в своей особой манере.
– Понятно. – Чудовище с брезгливой гримасой посмотрело на осколок кубка, провело над ним второй ладонью, и в его руке засиял резными гранями целенький и невредимый хрусталь. – Простите, принцесса. Меня спровоцировало ваше изумление. Держу пари, вы решили, что я – животное из императорского зверинца, так вы на меня смотрели. Меня всегда забавляло, как неискушенные люди реагируют на наши непритязательные фокусы. Больше не повторится.
Он поставил невредимый кубок и поклонился с удивительной грацией для такого массивного тела.
– И вы меня простите, – чуть покрасневшая Летта отдала ему поклон как равному.
– Вас-то за что? – удивился лорд западных пределов.
– За несдержанность.
– Заметано. Мы оба не сдержались, – рассмеялся принц. С его звериной мордой выглядело это чудовищно, но Летта не дрогнула лицом. При дворе ее папеньки еще и не такие монстры водились, вспомнить хотя бы прекрасноликих Адель и Агнесс. А этот принц не показался ей злобным, несмотря на устрашающий вид.
Позади резко распахнулась дверь, подул пронизывающий сквозняк, и нежный женский голос, похожий на перезвон хрустальных колокольчиков, спросил:
– Я все пропустила? Наша новая мачеха уже здесь?
Виолетта медленно оглянулась.
Так вот они какие, северные оленихи… то есть, ласхини.
Принцесса Гардарунта выросла с осознанием своей красоты. Об ангельской внешности дочерей Огненного короля слагали баллады. Виолетте, едва она уронила первую кровь и начала превращаться из нескладной девочки в очаровательную девушку, неустанно посвящали стихи и поэмы барды и менестрели. За взгляд и улыбку золотоволосого и синеглазого ангела сражались и юные, и более мужественные рыцари. Младшая королевская дочь и ее сестра-близнец привыкли к обожанию и поклонению.
Но только сейчас, глядя на дивную беловолосую деву, явившуюся в морозном облаке, Летта осознала, насколько она сама… обыкновенна.
Незнакомка была волшебна. Ее глаза переливались и мерцали, как северное сияние в ночном небе. Ее нежно-розовая кожа искрилась и сияла, ее усеянные бриллиантовой крошкой густые белокурые волосы походили на замерший водопад и спускались до колен крупными локонами, перевитыми драгоценными лентами.
Рядом с лебединой статью и ослепительной во всех смыслах красотой незнакомки Летта казалась блеклым и серым утенком.
И вместе с тем запомнить облик девы оказалось невозможно. Он рассыпался на детали, как камушки в разбитом калейдоскопе. Треугольное лицо и розовые, чувственные губки сердечком, длинная шея и покатые плечи. Тончайшая талия, которую обнимал вышитый каменьями пояс. Точеная ножка, выглядывавшая в бесстыдно высоком разрезе узкой фиолетовой юбки.
– Любимая дочь императора Севера, принцесса Эмерит, леди-протектор Северного предела, – представил ее кронпринц Игинир.
Летта поклонилась как равной и улыбнулась:
– Так вот она какая, сияющая драгоценность Севера.
Губы северянки дрогнули, обозначив легкую пренебрежительную усмешку:
– Так вот каковы воспетые в балладах золотые гардарунтские розы. Я ожидала большего.
Летта призвала все силы, чтобы не дрогнуть под надменным взглядом этой… Снегурочки. Что бы ответила на ее месте злючка Адель или ядовитая Агнесс? Уж они-то не стали бы терпеть такое вопиющее пренебрежение.
Нет, не буду им уподобляться. Это очередное испытание, – напомнила себе Виолетта.
– Я тоже, – ее улыбка стала ироничной. – Впрочем, сложно ожидать горячего приема на холодном Севере.
– Ого! Роза умеет выпускать шипы? – хохотнула Эмерит. – А я слышала, что младшие принцессы Гардарунта – никчемные пустышки, в отличие от старших. Хочу предупредить, мой отец не любит пустышек.
– Никто не любит пустышек, – Летта держала улыбку, но придала ей оттенок насмешки. Если «сияющая драгоценность», как переводится Эмерит с языка ласхов, не дура, то должна понять, что равнинная принцесса не боится ее угроз. Куда хуже, если бы Эмерит источала льстивую вежливость вместо вызова с открытым забралом.
– Наша гостья устала, сестра, – вмешался Игинир в начавшееся противостояние.
– Я лишь хотела представить будущей императрице ее новых фрейлин. Никуда не годится, что у дамы ее статуса лишь три фрейлины. Мы так спешили, брат!
И откуда только успели узнать о составе ее свиты? – поразилась Летта.
– Завтра, – отрезал кронпринц.
Летта преисполнилась благодарности к нему, но демонстрировать ее посчитала излишним. Не на глазах Снегурочки.
Фрейлин она ей захотела представить, надо же, какая непрошеная любезность. Своих шпионок и насмешниц подсунуть. Нет, никаких чужеродных фрейлин Летта не примет в свой ближний круг до свадьбы. А после… после императрица потребует привилегию самой выбрать свою свиту. Да, так и будет.
* * *
Дом оказался с секретом: под куполом, едва выступавшим над снегами, размещалось как минимум два этажа вниз. Летта, свято блюдя заповедь Роберта – «Будь внимательной, моя девочка. Любая мелочь может спасти тебе жизнь в чужой стране», – кидала по сторонам внимательные взгляды из-под ресниц, и заметила крепкие боковые двери с засовами, означавшими, что они должны были вести наружу. Под землей, и наружу?
Как ни таилась принцесса, сопровождавший ее Игинир заметил ее любопытство и пояснил:
– Двери ведут в подземные ходы, наподобие муравьиных. Все дома селения соединены в единое целое под землей. Наверх выходят лишь сторожевые башни.
Яррен, следовавший по пятам за принцессой, не сдержал своего ценного мнения:
– Но если враг захватит одно здание, то он проникнет во все.
– Не сможет. Любой ласх, даже ребенок, легко блокирует ход. И враг никогда не сможет предугадать, откуда нападут защитники. Новый ход можно открыть в любом месте.
– Это уже какая-то шаунская магия, – засомневался горец. – Здесь еще земля, а не стометровая толща льда. Разве вы владеете магией земли, чтобы рыть ходы в мгновение ока?
