– Выпейте! – Игинир протянул ей небольшой сосуд из темного стекла с горевшей внутри рыжей искрой. – Этот бальзам называется «Корень солнца», он согреет вас и спасет от обморожений. Двух глотков достаточно. И лицо разотрите, у вас губы побелели.
«Зато такими губами самое то целовать сосульку», – мрачно подумала никогда ни с кем не целовавшаяся принцесса и сделала глоток из приложенного ко рту горлышка бутылки.
Она ожидала, что ее горло опалит невозможно крепкий напиток, как случилось однажды в детстве, когда добрый ее отец, король Роберт Сильный, дал ей глотнуть огненное пойло из своего кубка. Потом ее старшие сестры Адель и Агнесс вволю поиздевались над потерявшей осторожность малышкой, все фрейлины хохотали еще полгода.
Летта внутренне приготовилась к еще одной пытке, но напиток оказался слабым и сладким, как мед. Зато действенным. Ее словно укутало прогретым одеялом, озарило жарким июльским солнцем, почудился сладкий аромат лета – малины, земляники и каких-то терпких пряностей. Она мгновенно согрелась. Даже показалось, что мир посветлел, хотя солнце давно зашло.
Девушка огляделась. Кавалькада остановилась на лысой вершине высокого холма. Замерзшие фрейлины тоже были сняты с седел, а северные рыцари укутывали девушек в дополнительные шубы и отпаивали наверняка таким же точно эликсиром. Бедняжки даже находили в себе силы улыбаться. Вот что значит придворная выучка.
В той стороне, откуда они мчались к границе, до самого горизонта темнел лес, сливавшийся вдали с необычно черным небом без единой звезды.
А на севере. Как ни странно, небо было ясным, с низко висящими звездами и лунами.
Кронпринц показал на чистый участок неба:
– Нужно поспешить, до полночи немного осталось, а граница еще далеко.
Темнота действительно наступала слишком стремительно, давила странной тяжестью. Казалось, еще немного, и ее можно будет потрогать. И увязнуть в ней, как мошка в глыбе черного янтаря.
Летта отпила еще глоток «Корня солнца». И настроение из раздраженного стало мягким и игривым, как котенок.
– Разве вы не найдете нам ночлег, ваше высочество? – она кокетливо поправила сползающий на нос капюшон. Пусть этот… этот, в общем… видит, как хороша его будущая мачеха.
– Нет, принцесса. Нам нужно покинуть вашу страну как можно быстрее.
– Я не тороплюсь, – пожала она плечиком, искоса поглядывая на будущего пасынка, хотя поклялась себе даже не смотреть в его сторону. Но нужно же поддерживать светскую беседу и налаживать добрые отношения в будущей семье.
В ее интересах, чтобы наследник императора не видел в ней врага и не считал ее преградой между ним и его отцом. Виолетта, несмотря на юность, слишком хорошо знала, как отравляет ревность сердце: все шесть дочерей Роберта, про которых король вспоминал только за обедом, когда девочки садились за один стол, люто ревновали отца к его ненаглядному сынку.
– Вот как? – холодно отозвался Игинир, совсем не смотревший на девушку, к ее досаде. Все его внимание сосредоточилось на чернеющем южном горизонте, как будто там что-то можно разглядеть. – Напрасно. Император и без того очень недоволен нашей задержкой.
– В этом нет моей вины.
– Поверьте, он не будет разбираться. Лучше его не злить, мой добрый вам совет. Простите, мне нужно поговорить со старшим офицером. Не забудьте растереть лицо и руки, император не оценит отмороженного носа, – напомнил северянин, поспешно отходя от будущей мачехи.
«Сам ты отмороженный! А ведь не очень-то он почтительно говорит об отце», – отметила Виолетта, взглядом провожая бросившего ее мага.
Тот кивнул кому-то по пути:
– Кайш, проследи.
«Как псу, – поморщилась девушка. – Охраняй, фас, сидеть».
Слева в шаге от принцессы беззвучно выросла фигура воина, чьи доспехи слабо поблескивали в лунном свете, поклонилась:
– К вашим услугам, ваше высочество.
Не успела Виолетта рта открыть, как справа появилась еще одна широкоплечая фигура. Молодой голос приказал:
– Отойди на два шага, Кайш, ты слишком близко подошел к особе королевской крови.
В темноте принцесса уже не могла рассмотреть лица говорившего, но догадалась по голосу, что это Яррен, – один из горцев-телохранителей, присланных лордами Белогорья по договору между ее матерью, изгнанной в горы, и отцом. Принц Игинир лично отбирал лучших из младших горных лордов для охраны дочери королевы Хелины.
– Забота о ее высочестве – наше дело, пока мы в пределах Гардарунта, – продолжил парень. – И за его пределами тоже, сразу предупреждаю. Подходить к нашей принцессе ближе, чем на три шага дозволяется только императору и его наследнику.
– Я лишь выполняю приказ, Яррен, – возразил Кайш, но на шаг отступил.
– На два шага, я сказал! – горец мгновенно налился яростью.
Стычке помешал клич старшего офицера:
– Отряд, по коням! Хем! Ласс-аан!
А к принцессе уже спешил принц Игинир.
– На этот раз вы поедете со мной, миледи, – сказал он, протянув ей обтянутую перчаткой ладонь.
– Невозможно! – высказался самозваный блюститель нравственности Яррен. – Грубое нарушение этикета. Недопустимо!
– Горец, нам не до этикета и не до споров. Мы уберемся отсюда самым быстрым способом, какой выдержат леди. Ты же видишь, что там творится! – Игинир повернул лицо к югу.
Это не ночная тьма! – с ужасом осознала Виолетта. Неба как такового не было. Вместо него над землей Гардарунта нависло нечто – то ли невероятных размеров черные крылья, то ли огромная раззявленная пасть. И это нечто выдыхало клубы мрака, расползавшиеся по земле.
– Это же… – голос Яррена дрогнул, внезапно стал глухим и отчаянным. Он повернулся к кронпринцу. – Ты позволишь мне остаться? Я должен быть там. Я должен помочь!
Летта не успела удивиться ни просьбе, ни тому, что какой-то горец с принцем на ты.
– Нет, – осадил его Игинир. – Там есть кому помогать. А ты нужен мне здесь. Ты принес присягу, и никто тебя от нее не освободит, пока не выполнишь обязательств. А ты, напомню, обязан от лица короля Роберта и королевы Хелины передать жениху руку их дочери на бракосочетании.
Яррен скрипнул зубами и, молча поклонившись, снял с плеч и подал Виолетте свою огромную шубу на рысьем меху.
– Укройтесь. Будет еще холоднее.
– А как же вы? – нахмурилась девушка.
– Мне из обоза выдадут, – глазом не моргнув, соврал горец. Принцесса прекрасно знала, что обоз с ее приданым, гардеробом и вещами сопровождающих ее придворных остался в столице – невесту везли к жениху налегке, словно пленницу.
***
Дальнейшее Летта воспринимала, как сквозь туман. Возможно потому, что она опьянела от эликсира и кровь ударила в голову. Или потому, что никогда еще к ней не прикасались сильные мужские руки, не прижимали к мощной, горячей… ну хорошо, теплой, но все равно уютной по сравнению с ночным холодом и ледяным ветром груди.
