Удивительно, но ни одна из них еще не слегла от простуды. Не зря лекарь являлся к ним каждое утро и каждый вечер.
Исабель слабо улыбнулась.
– Нет, миледи. Но у меня есть просьба, если позволите. – Дождавшись кивка принцессы, камер-фрейлина продолжила: – Если вы будете говорить с императором или кронпринцем, попросите у них разрешения посещать библиотеку.
– Что вы! У меня траур. Какие могут быть развлечения?
– Разрешение необходимо для меня, миледи. Мне кажется… я не уверена…
– Да говорите же!
– У меня возникло подозрение, что фрейлины, обучающие меня этикету и традициям ласхов… не совсем правильно это делают.
– То есть?
– Вводят в заблуждение.
– Это серьезное обвинение, Исабель.
– Возможно, мне показалось, но я должна проверить по книгам. Сегодня мне рассказывали, как вы должны вести себя и что говорить во время помолвки. Но я… не могу передать вам эти слова. Они неправильные! – под изумленным взглядом принцессы Исабель торопливо пояснила: – Король Роберт немного рассказывал мне подробности магического свадебного обряда, начиная с помолвки и заканчивая… простите, миледи… первой брачной ночью. Но либо у него устаревшие сведения, либо фрейлинам принцессы Эмерет зачем-то понадобилось их исказить.
– Например?
– Ах, кажется, это какие-то мелочи. Но они способны опорочить вашу честь! Например, по словам короля Роберта, у ласхов обмен поцелуем происходит только после брачных клятв. Как и в наших традициях, ведь все они имеют один корень – наследие айров. А фрейлины утверждают, что уже при помолвке невеста выражает свое согласие, целуя жениха. Я боюсь, вас хотят опозорить, миледи.
– Вот как? Я попрошу для вас разрешение посещать библиотеку, если она имеется во дворце. А пока узнайте у стражников, куда пропали эти несносные горцы!
Исабель присела в поклоне, но, не успела она подняться, как в дверь постучали, и один из стражников-ласхов громко объявил о том, что кронпринц Игинир спрашивает дозволения войти.
Летта отбросила шубу на руки леди Марцелы, села в кресло, выпрямила спину, поправила золотистые локоны и красиво уложила складки юбки.
– Проси, – кивнула она леди Эбигайл, стоявшей ближе к двери.
***
После визита кронпринца весь дальнейший день для Летты прошел как в тумане, да и сам разговор…
Сначала принцесса не могла прийти в себя от того факта, что, оказывается, Яррен не телохранитель, обязанный как собака сидеть у ее ног, пока не прогонит, а кто-то вроде атташе при посольстве Гардарунта. То есть, подчиняется прежде всего королю Лэйрину. Потому горец, не ставя госпожу в известность, отправился в посольство. То есть, северян Яррен поставил в известность, а ее проигнорировал!
Потом Виолетта пришла в ужас от сообщения, что младший лорд Кандар фьер Ривола (горец и маг!) свалился с лестницы и повредил ногу, потому не может стоять на страже, и ее поредевшую до исчезновения охрану принц Игинир дополнил своими воинами и магами. Как будто ей императорских надзирателей не хватало!
И в завершение ее унижений Игинир передал ей толстенный фолиант с описанием брачного ритуала ласхов и настоятельно рекомендовал ознакомиться до завтрашнего дня, потому что следующим вечером состоится ее помолвка.
К счастью, книгой, снабженной переводом на равнинный язык, сразу же завладела обрадованная Исабель, и Летте не пришлось показывать свое неумение читать так же легко и бегло, как ее камер-фрейлина.
Известие о помолвке ее сразило.
– Уже завтра? Так скоро? – не сдержала она возглас.
– Церемония должна была произойти на следующий день после вашего приезда, но император уважает традиции вашей родины. Мы помним, что первые девять дней – самые важные в трауре.
– Первые сорок дней, – поспешила заявить принцесса.
И Рамасхе пришлось объяснять, что статус свободной гостьи, прибывшей без родственников мужского пола, не может длиться более недели, иначе чести леди будет нанесен непоправимый ущерб. Но по традициям ласхов помолвленная девушка может находиться на воспитании и обучении в доме будущего супруга.
– Надеюсь, вы и ваш брат, король Лэйрин, поймете необходимость церемонии оглашения вашего статуса.
– Да, я понимаю, – упавшим голосом прошептала Летта.
Сердце сжалось, голова закружилась, и следующую фразу она едва расслышала.
– Но вы должны быть готовы к тому, что император пожелает заключить завтра не только помолвку, но и брак, – добил ее Игинир.
– Что? Нет! – воскликнула девушка. – Невозможно! Никак невозможно! Это… это кощунство!
Кронпринц пропустил излишне эмоциональную реплику мимо ушей.
– К сожалению, не всегда желания совпадают с возможностями, – улыбнулся он, и его бледное лицо расцвело волшебными искрящимися узорами. – Искренне сочувствую тому печальному обстоятельству, что вашу руку, как оказалось, некому передать у алтаря вашему жениху, а это по договору обязательное условие.
«Так вот почему так одновременно и вовремя исчезли горцы!» – ахнула про себя Виолетта.
Выросшая среди интриг двора, она прекрасно понимала, что таких случайностей не бывает. Но… и тон сказанного, и улыбка означали, что ее прекрасный принц… то есть, не ее, конечно, но прекрасный же… что Рамасха на ее стороне! Она ему не безразлична! И это была самая чудесная мысль за все девять дней, полных тоски и мрака. Как лучик солнечного света, как неожиданный и волшебный подарок.
Эта мысль окончательно погрузила восемнадцатилетнее девичье сердечко в сиреневый туман. Особенно, когда Рамасха предложил совместную прогулку.
– Здесь, во дворце, есть часовня Безымянного. Ее построили специально для одной из бывших жен императора, матери принца Даэра. Я могу проводить вас туда, ваше высочество.
– Буду очень благодарна вам, ваше высочество.
Да, это то, что нужно для успокоения.
Виолетта едва замечала путь. По бокам сменялись изумительной красоты интерьеры. Сверкающие залы были сделаны то ли из прозрачного льда, то ли из хрусталя. Ажурные решетки, искусная резьба стен, арки и колонны – то переливались нежным перламутром, то сверкали алмазной феерией. Фрейлины, шествовавшие за принцессой, не сдерживали восхищенные вздохи, но Виолетта уже не обращала внимания на роскошь. Что ей до нее, если сердцу так темно и холодно?
У врат часовни Игинир остановился и внутрь не пошел.
– Я подожду вас здесь, ваше высочество. У вас час.
Исабель тоже не пошла внутрь, отговорившись тем, что ей, как магу желтого пламени, вредно посещение средоточия зеленой магии. Она шаунка, а не инсейка.
Это был самый длинный час в жизни Летты.
Вместо того, чтобы предаться скорби и молитве, она извелась от ревности и нетерпения. О чем Исабель беседует с принцем? Не очарует ли северянина красавица южанка? И какое ей, будущей мачехе, до этого дело? Впрочем, мысль о подобных родственных отношениях была настолько невыносима, что принцесса запретила себе об этом думать.
