Но в глубине души, спрятанной за изысканной маской леди, она отчаянно тосковала, и даже не смогла бы сказать, по чему именно.
По буйству и простоте, несмотря на все интриги, пиров короля Роберта? По жаркому огню, бушевавшему в высоком камине? По громким и нескромным песням лютнистов? По нескромным выходкам шутов, от которых девочки-принцессы краснели и давились, но которые сейчас казались ей гораздо приличнее, чем поедание лососевой стружки из рук жениха.
Как собаку кормил.
Традиция у них такая видите ли… накануне помолвки…
Спросить бы у кого, не смеются ли над ней так тонко, что она в своей наивности и невинности этого не замечает?
И принца Игинира нет, и его отсутствие император никак не объяснил. Как и отсутствие остальных детей. И самую младшую, маленькую принцессу Осияну ей не представили, хотя она появилась вместе с нянькой в самом начале вечера получить на ночь благословение отца. И никого из аристократов, присутствовавших за столом, ей не представили, как и ее им.
В качестве кого принимал ее сегодня император? – закралась пугающая мысль.
– Я искренне поражен вами, принцесса. В самое сердце. Столько изящества, красоты, благоразумия… Вы станете настоящим сокровищем в моей жизни, и я клянусь беречь вас, – заявил Алэр в конце трапезы и галантно взял руку Летты, чтобы запечатлеть на пальчиках поцелуй… оказавшийся так же далеким от скромности, как поедание розовой рыбы.
Поцелуй обжигал так, что непонятно было: льдом или жаром пышет от императорских губ, пробовавших ее кожу на вкус. Летте показалось, что он ее сейчас укусит. Никогда еще она не чувствовала себя пищей! Розовой рыбкой в соусе.
Краем глаза она заметила ухмылки придворных дам. Особенно, одной, красивой как богиня, темноглазой женщины в белом платье, контрастировавшем с ее смуглой кожей. Шаунка? Среди высшей знати ласхов? Или инсейка? Среди них тоже бывают смуглые и черноволосые. Мать принца Даэра?
Смуглянка, поймав ее взгляд, взяла двумя пальчиками ломтик строганины, обмакнула в соус, поднесла к губам и чувственно их облизала.
Летту передернуло от отвращения. Испугавшись, что жених примет ее брезгливость на свой счет, девушка вспыхнула, вырвала руку и еле удержалась, чтобы не отереть ее о платье, как какая-нибудь невоспитанная мужичка.
– Простите, ваше вели… ваша многоликость, – выдохнула она. – У меня внезапно закружилась голова. Позвольте мне пойти к себе.
– Как пожелаете. Я отправлю к вам лекаря.
Принцесса хотела возразить, но вовремя спохватилась. Может быть, удастся сказаться достаточно больной, чтобы перенести помолвку?
* * *
Рамасха до позднего часа разыскивал пропавшего Яррена. На самом деле пропавшего. С тех пор, как молодой маг, передав приглашения на помолвку, вышел из посольства Гардарунта, его никто не видел.
Столица Северной империи была и небольшой, и невероятно огромной и запутанной, как грибница. На поверхность выходили немногие здания, возвышавшиеся на заснеженном пространстве как рифы в бескрайнем белом море. Они так обросли вековечными льдами, что на самом деле походили на скалы.
Жизнь кипела внизу, в толще льдов и вечной мерзлоты, где проложена была ажурная, невероятная по красоте вязь ходов, соединявших дома, оранжереи, торговые лавки и харчевни. Подземные здания соединялись не только тоннелями и шахтами, но и снежными порталами. Обойти паутину, раскинутую на многие версты под землей, невозможно даже второму по силе магу империи.
Если бы кто из простых смертных смог посмотреть на лабиринт сверху, то заметил бы, что жизнь сосредоточена строго в пределах круга, а очертания столицы имеют определенное сходство с короной Северной империи, венчавшей чело императора на торжествах.
Дворец – это огромный алмаз «Звезда Севера». Его обрамляли бриллианты помельче – роскошные особняки древних родов.
Еще два крупных алмаза по бокам от Звезды – это дворец Старейшин, где по традиции проводились инициации магов и городские балы, и дворец Свитков, хранилище древних реликвий. Здесь было средоточие магической, научной и артистической жизни ласхов.
Далее от дворца Свитков на ажурную ленту переходов были нанизаны университеты, школы, оранжереи, лечебницы, жилье для обслуживающих их магов.
А за дворцом Старейшин – посольства, купеческие представительства, торговые лавки и всякий торгово-представительский люд. Самое магически пестрое население столицы. Здесь селились даже шауны – выходцы из племени извечных врагов ласхов, и никто их не трогал.
По диагонали от Звезды, на самом дальнем конце столичного округа, в апоцентре, жемчужной россыпью теснились дома простых жителей столицы и бедняков – людей, низкородных ласхов и полуразумных эйхо. Этот район, в просторечии Задница, а на священном – Дапра, или дупло, обладал самой дурной репутацией.
Если где и затерялся Яррен, то именно на задворках Дапры, потому с нее и начал Рамасха. Но безуспешно.
Центр же внутри обжитой окружности был неприкосновенен. Здесь никто не селился и не строился, и назывался он Зальрат – «Пепел молчания», или просто Заль, Пепел. Может быть, так поэтично древние назвали давно уснувший вулкан.
Говорили, что в центре, под слоем льда и пепла, глубоко в недрах, спали древние боги ласхов и горело неугасимое Синее пламя Эальр. И имя у города, существовавшего с незапамятных времен, было Ласайри – «синий свет» на священном языке.
Не понесло же Яррена на священную территорию Зальрата? – думал Рамасха, стоя на пороге разгромленного трактира, куда его привело донесение о бушевавшей буквально час назад невиданной магической схватке, и вглядываясь в беспросветную пустыню. Не замерз же горец там, решив сократить путь до императорского дворца?
– Списки арестованных проверил? – устало спросил принц у верного Кайша.
– В первую очередь. Не значится.
– Все равно взглянем на всех. Мало ли…
– А что делать с претензией трактирщика?
– Заплати ему. Но проследи, чтобы не сильно нагрел руки. Такое впечатление, что они тут специально провоцировали гостя. По закону, развлечения гостей оплачивает пригласивший хозяин. Вот и пользуются. Забыли о другом законе: оскорбивший гостя оплачивает весь ущерб.
За спиной принца жалобно заохал трактирщик, но Рамасха и головы не повернул.
К счастью, драка была учинена в наружной «шишке», выходившей на поверхность, иначе последствия магической дуэли были бы куда печальнее.
Послание из дворца кронпринц получил уже после безнадежного поиска иноземного дуэлянта в тюремных застенках столицы. Радужная синичка вспорхнула на его плечо и рассыпалась искорками, в медленном причудливом танце опустившимися в его ладонь.
Рамасха побледнел. Его глаза сверкнули такой яростью, что оруженосец и командир гарнизона тюремной крепости отшатнулись.
