После их ухода никто не мог ни пошевелиться, ни слова вымолвить, ни взглянуть в остановившиеся глаза принцессы. Казалось, Исабель и Эбигайл боялись дышать. А Летта ощущала себя так, словно постарела на десять лет, не меньше.
Что-то навсегда ушло из ее души.
Надежда на счастье? Нет, она умерла еще в ту ночь, когда Летта впервые ощутила прикосновение невидимых ледяных рук. На уважение? И эту надежду принцесса потеряла на позорной трапезе.
Нужно сохранить хотя бы остатки гордости и достоинства.
– Леди, – хрипло сказала она. – Если ванна не остыла, я бы желала смыть с себя всю эту грязь.
* * *
– Одну я не уберег! – корил себя Яррен, когда уже поздним вечером просочился во дворец и узнал о том, что леди Марцела в сопровождении императора покинула покои принцессы, и вел он ее не по-рыцарски, за кончики пальцев или локоть, а обняв за талию, как любовницу. Прямиком в свои покои, где приказал подготовить новую наложницу для первой ночи.
Новость была доложена Игиниру, но гревшийся в его личной ванне Яррен все прекрасно слышал. На рабочем столе кронпринца стоял стакан с водой, а жидкость замечательно проводит звук, и необязательно сосуды должны сообщаться – ведь в воздухе всегда есть влага, которую зеленый маг может почувствовать и использовать. И нет, ученик вейриэна не стыдился подслушивания: если бы Рамасха захотел, он поставил бы защиту на дверь. Но ее не было, следовательно Яррен просто экономил его и свое время.
– Ты не фрейлине давал клятву, – попытался утешить его Рамасха, но получил вместо благодарности зверский взгляд.
– Я давал слово защищать их! А сам покинул пост из-за дурацкой идеи! Я сотворил глупость, учитель был бы разочарован мной. Император меня переиграл!
Полукровка готов был рвать на себе волосы, если бы это помогло вернуть Марцелу. Утешитель из Рамасхи оказался тот еще:
– Твоя ошибка в том, что ты еще веришь в человечность того, кто похож на человека, но таковым не является. Ты ждешь, что он будет соблюдать общепринятые нормы морали.
– А ты не ждешь? Мог бы предупредить!
Игинир отвел виноватый взгляд.
– Он хорошо притворяется, и я начинаю забывать о том, что Алэр и мораль несовместимы. И все еще надеюсь, что человек в нем не умер, раз отец сохраняет свою силу.
Полукровка почесал кончик носа, прищурился:
– А с этого места подробнее. Какая связь?
– У нас нет времени, Яррен. Я обязательно расскажу. А пока поговори с принцессой, узнай подробности.
– Она не желает меня видеть! – пожаловался полукровка.
– Ну хочешь, я поговорю с ней? Хотя не представляю, как найти достойный повод, чтобы в полночь ломиться в покои невесты моего отца.
– Пожар? – с надеждой предложил Яррен.
– У тебя слишком разрушительные идеи. Да и защита сработает, потушит мгновенно.
– Наводнение?
Принц Игинир хотел было возразить, но, вспомнил, что перед ним особенный горец с разнообразными талантами.
– Пожалуй, это подойдет. А охранную систему я осторожно подправлю, чтобы не сразу сработала при утечке.
Но у полукровки, получившего серьезный удар по самолюбию, уже вовсю заработал ум стратега.
– Когда твой папаша увел Марцелу?
– Почти час назад.
– Боюсь, мы уже безнадежно опоздали. Но учитывая, что девушка непорочна… Может быть, он не станет торопиться?
– Яррен, мы хотели лишь поговорить с принцессой! – напомнил Рамасха.
– Вот и поговорим. Потом.
– Ты соображаешь, во что меня втягиваешь?
– В спасение утопающих? – прищурился бедовый парень. – Здесь столько льда! Если его растопить…
– Неужели и ты обзавелся «огненной кровью»?
– Нет. Но ты забыл, что «огненная кровь» – лишь часть белой магии. После смерти Роберта белая магия качественно изменилась. К духу Белогорья вернулось живое сердце, Рамасха.
Судя по изумленному лицу северянина – да, забыл. И тут же возник вопрос: а вспомнил ли его отец? Тоже нет, судя по его демаршам.
А ведь это полностью меняло всю картину мира, весь расклад сил в Очаге. И с той ночи, когда смерть огненного короля откинула Темную страну от Гардарунта, прошло достаточно времени, чтобы бурлящие магические потоки стабилизировались. Это был серьезный козырь в новой игре. Возрожденная крепость Белых гор. Белой королеве будет куда вернуться.
– Дворец устоит? – забеспокоился кронпринц. – Это все-таки историческая архитектурная ценность и, вероятно, мое наследство, если выживу.
Яррен отмахнулся:
– Не отвлекайся на ерунду. Действуем! Ты идешь спасать принцессу, а я – леди Марцелу.
– Почему я?
– Потому что ты мне еще нужен в качестве наследника Северного трона, – совершенно серьезно поведал полукровка. – Если ты появишься в покоях императора в неподходящий момент, он тебя казнит, не задумываясь. Так?
– С высокой вероятностью, – признал Рамасха. – А тебя?
– А меня нет. Во-первых, у меня дипломатическая неприкосновенность, во-вторых, это моя работа телохранителя.
Рамасха не стал напоминать, что клятву Яррен приносил Виолетте, а не Марцеле. Полукровка прав: кронпринцу нельзя соваться в покои отца, тогда их заговор станет очевидным. Да и за принцессой никто лучше его не присмотрит: нужно же кому-то организовывать на месте спасение.
И только когда Рамасха добрался до крыла, отведенного императорской невесте и ее свите, он задумался: а как, собственно, Яррен собрался взломать магическую защиту императорских покоев? Снова какой-то сюрприз, унаследованный от Рагара?
* * *
Водопроводные трубы порвало сразу в нескольких местах дворца – на кухне, в казарме дворцового гарнизона, в императорских личных покоях, в личных покоях его первого наследника и в гостевом крыле. Пять точек прорыва в совершенно разных концах огромного запутанного здания. Словно звезду зажгли.
Амулеты нагрева в точках прорыва сработали все разом, правда, не настолько, чтобы вода закипела. Но нагрелась она достаточно, чтобы горячие потоки начали подтачивать якобы нетающие ледяные колонны залов.
Силен, стервец, – думал Рамасха, выслушивая на бегу доклады дежурного боевого мага и начальника безопасности.
Император заморозил начавшийся потоп, но его спальня превратилась в замерзшее озеро. Яррену, ворвавшемуся в запретные покои вместе с дворцовой охраной и магами, никого не пришлось спасать: Марцелы на ложе не оказалось.
Она, как выяснилось чуть позже, укладывалась спать в соседней комнате за закрытыми дверями, причем, так плотно закрытыми, что ни капли не просочилось. Но ее спальня оказалась забаррикадирована льдом, и перепуганная девчонка, не сумев выйти, когда в коридорах началась паника, натерпелась страха до икоты.
