Что-то брякнуло за диваном, словно ледышка хрустнула. И раздался потусторонний, мучительный, хриплый стон.
У Летты от страха пропал голос.
Входная дверь с силой распахнулась, и в гостиную ворвался телохранитель, а за ним кронпринц.
А Леття вся такая растрепанная, в ночной рубашке, к счастью теплой и с длинным рукавом. Но вырез такой, что обнажились плечи, а брошенная шаль валялась возле дивана. И эти меховые сапожки!
Чучело, как есть чучело!
– Принцесса? С вами все в порядке? – подскочил Яррен и потянул ее на себя, не давая взглянуть, от чего так трясется и продолжает двигаться диван, словно за ним что-то ворочается, огромное и жуткое. – Идите к себе, я разберусь.
– О, мой бог! Что это?
– Прошу вас, ваше высочество!
Он не просил, нет. Он ей приказывал! Бесцеремонно сгреб в охапку и выставил в спальню фрейлин. Летта лишь успела заметить краем глаза, как наливаются голубым сиянием руки Рамасхи и летит в диван сеть ледяных игл.
– Не стоит, мой принц! – попытался остановить его телохранитель. – Это моя работа.
– Твоя? Плохо работаешь! – зло бросил Рамасха.
И дверь захлопнулась перед носом Летты, она лишь в бессильном гневе отбила об нее кулаки.
Голоса из гостиной доносились глухо, подслушать не удалось. Принцесса устало прислонилась спиной к двери и узрела в свете жаровен огромные глаза таращившихся на нее фрейлин, а на пороге ее спальни возникла зевающая Исабель.
– Что тут за шум, ваше высочество?
– Платье. Прическу. Теплую воду и мыло, – четко, по-военному, отдала приказания принцесса.
Ну здравствуй, черное утро полярной ночи.
* * *
Кто ворочался за диваном, Литта так и не узнала, – никогда-не-лгущий Яррен отмалчивался, уклонялся от прямого ответа и, удивительное дело, краснел. Не добившись внятного ответа, девушка отметила про себя, что полагаться на такого телохранителя, как раз стоявшего на посту, все-таки нельзя. Отвлекся на болтовню и пропустил проникновение очередного убийцы через снежный портал, как тогда. В памяти принцессы было еще слишком живо воспоминание о покушении в приграничном селении, и вот опять.
Но утренний переполох вскоре вытеснили другие переживания: надо было готовиться к церемонии, а перед этим как-то пережить завтрак с императором.
Одеваясь к завтраку, Виолетта заставляла себя не вздрагивать от прикосновений Марцелы, подавшей ей предметы многослойного одеяния северян. И старалась не смотреть на предательницу, презревшую клятву верности госпоже.
Шла Виолетта в сопровождении трех фрейлин и обоих телохранителей. Умиротворяюще шелестели юбки ее бежевого платья с золотой вышивкой под цвет волос, цокали по узорным серебристо-синим плитам каблучки подбитых изнутри войлоком туфель, шелестели ленты и развевались золотистые локоны, выпущенные у висков, дабы подчеркнуть нежный овал лица принцессы.
Яррен шел впереди. Сбоку, чуть приотстав, принцессу сопровождала леди Исабель в жутком розовом платье, но даже цвет не маскировал красоту черноволосой южанки. Эбигайл и Марцела семенили на два шага позади, а Кандар замыкал шествие.
У трапезной младшие лорды разделились. Кандар остался за дверью, встав в один ряд со стражниками из ласхов, а Яррен вошел и отступил к стене, по негласным правилам этикета показывая доверие хозяину дома – мол, его госпоже тут ничего не может угрожать. Но взгляд его то и дело обшаривал зал. Провинился и выслуживается, – поморщилась Летта про себя.
Она остановилась, сказала негромко, чтобы не долетело до придворных, уже занявших места на нижнем конце длинного стола:
– Ваше место – за спинкой моего кресла, телохранитель.
– Как прикажете, госпожа.
«Сегодня мы не будем демонстрировать императору доверие», – мысленно усмехнулась принцесса.
Алэр вошел с противоположного конца зала почти одновременно с ней. Взгляд его сверлил ее телохранителя, наливаясь раздражением. Отличное начало дня.
Зачем она дразнит коронованную сволочь? Если он сумасшедший, то это опасно. И для нее, и для ее людей.
Но Летта, пожалуй, впервые в жизни ощутила себя истинной дочерью огненного короля. Родной кровью бешеного рыжего быка, прогнавшего даже Темную страну. Пусть не огненной, но вполне жаркой принцессой. И гордой, как горда была ее мать, не склонившая головы даже перед гневом мага огня.
Она чувствовала на себе сначала презрительные и насмешливые взгляды северной знати, быстро ставшие недоуменными и даже опасливыми. Уж не сошла ли с ума несчастная человеческая дурочка, что так гордо держит голову? Где ее скромность? – читалось в их глазах.
Она уловила и короткий сочувственный взгляд Рамасхи, и осознание, что Он здесь и смотрит, заставило ее сердце биться еще быстрее, а плечи развернуть, словно крылья. Но ее порозовевшие щеки быстро остудил ледяной ожог императорских глаз.
Она села в свободное кресло рядом с женихом.
– Рад видеть вас в добром здравии, принцесса, – равнодушно бросил владыка Севера.
– Я тоже рада, – Летта изобразила счастливую наивную улыбку. Как хочешь, так и понимай, чему радуется гардарунтка – своему благополучию или императорскому. Дурочку можно играть виртуозно, с издевкой. Как играли младшие принцессы при отцовском дворе. Главное – вовремя остановиться.
Алэра передернуло.
Последней к столу подошла его младшая дочь, принцесса Осияна – попросить у отца традиционное благословение на день. Позади девочки семенила гувернантка с корзинкой, покрытой клетчатым шерстяным платком.
– Папенька, доброе утро, – пропела девочка, встала на колени и поцеловала его руку.
– Снежного дня, дочь, – на самом дне светлых глаз императора задрожала улыбка. – Дозволяю встать. Ты уже позавтракала, моя ранняя пташка?
– Да, папенька, – девочка поднялась, и гувернантка скользнула быстрой тенью, поправила складки искрящегося изморосью пышного платьица и тут же отступила. Девочка поблагодарила ее кивком, улыбнулась, обнажив острые, идеально белые зубки и снова подняла глаза. Жуткие глаза демона. Блестящие, черные, как бездны, без белков. – Позволь поздравить вас с предстоящей помолвкой. Можно я сделаю подарок твоей невесте в честь сегодняшнего торжества?
– Можно, Осияна, – кивнул император. – Вам нужно познакомиться поближе.
Младшая северная принцесса прошла за креслами, встала рядом с растерявшейся Виолетой. Гувернантка, повинуясь знаку девочки, подала ей корзинку.
Осияна приподняла ее и… поставила на колени будущей мачехе.
– Надеюсь, тебе понравится, – широко улыбнулась девочка.
Ближайшие придворные вытянули шеи, чтобы ничего не пропустить в представлении.
Виолетта с опаской сняла платок и выдохнула:
