— Ты победил, — Дорен произнес утвердительно.
— Точно. Рассеял гадов. Вот только мир-то был уже разрушен. И я сам получил ранения несовместимые с жизнью. Боги не могут умереть окончательно, я не слишком переживал о собственной смерти. Но мой дом… — Бог-Охотник тоскливо огляделся. — Все, что ты видишь — моя предсмертная воля. Последним усилием я сохранил остатки душ, небольшой осколок моего мира и погрузился в сон. Я подумал, эй, раз Истинный на это способен, почему бы и мне не попробовать? Вот только, я не Истинный. У меня не получилось создать жизнь во сне. Все что я смог, это дать пойманным душам подобие этой жизни. Это красивая, невероятно реалистичная иллюзия, иллюзия, а не настоящая жизнь. Вся мана, которую генерирует осколок, уходит на поддержание этого сна. Даже магов, которые иногда случайно оказываются рядом с моим осколком, я использую как источник энергии. Я погрузил кусочек этого мира внутрь своего тела, чтобы он смог выжить, но это ему не сильно помогло.
— И как долго? — голос юноши был тихим.
— Очень долго. Я мог бы давно отправиться на перерождение, но тогда эти души рассеются. У них больше нет своего мира, реинкарнация для них не сработает. Это все что я им могу дать. В этой иллюзии нет настоящей жизни. Дети могут появиться, только когда кто-то умирает, душу умершего, я тут же помещаю в тело новорожденного. Так что население никогда не вырастет.
— А маги?
— После смерти они возвращаются в свой мир, — Ниито вздохнул. — Я хотел дать кочевникам счастливую жизнь. Но с каждым поколением, с каждым перерождением, они все отчетливее ощущают, что что-то не так. А некоторые уже смутно догадываются, что не совсем живы. Так что, я решил, что это поколение будет последним. Я их всех отпущу. И ты очень помог мне.
— Каким образом?
— Я не вмешиваюсь в их жизнь. Я просто наблюдатель. Все что мне хотелось — это охотиться, ездить верхом и проводить время с друзьями. Ты предотвратил войну. Меня греет мысль о том, что их последние воспоминания будут о чем-то хорошем. Это идеальная точка.
Дорен закрыл глаза и сжал кулаки.
— Мне жаль, что ты застал конец этого мира. Твое появление напомнило мне, что невозможно всегда жить прошлым. И не бойся. Когда я пройду через перерождение, я ничего не вспомню, потому что мой мир уже разрушен. Так что твои тайны никто не узнает.
— Наверное, я должен радоваться, — юноша хмуро пробормотал.
— Но тебе почему-то грустно, понимаю. Не беспокойся, я отпущу тебя. Я и так собирался сделать это сегодня. Может раньше, меня бы и заинтересовали твои секреты, но какой от них толк мертвецу?
— Значит, это прощание?
— Что-то вроде того. Хотя, у меня все же будет одна эгоистичная просьба. Выслушаешь?
— Конечно, — Дорен не лукавил, он почувствовал отчетливое желание выполнить последнюю просьбу мальчишки.
— Те шестеро, что разрушили мой мир, они не единственные кто виноват в катастрофе. Был и другой бог, который подсказал им куда стоит пойти. В татуировке на твоем запястье я оставил некоторые свои воспоминания. Когда у тебя будут вопросы, просто коснись её рукой.
— Я был бы рад тебе помочь, — юноша помрачнел. — Но ты просишь меня разобраться с другим богом?
— Я не прошу тебя спешить. Я искренне верю, что однажды ты достигнешь нужного уровня силы, — Бог-Охотник ободряюще улыбнулся.
— Хотелось бы… Но если честно, я уже не уверен, что это возможно. Моё тело нездорово. Я даже ману сжимать не могу, так как мне стремиться к божественной силе?
— Ха? А зачем тебе сжимать ману? — Ниито выгнул брови и удивленно посмотрел на юношу.
— Не понял? — Дорен несколько раз моргнул.
— Да уж, — мальчишка засмеялся. — А я думал, что ты уже все знаешь о своем состоянии.
— Ты знаешь, что со мной не так? — юноша напрягся.
— Не так? С тобой все в полном порядке. Уж прости, мне было любопытно, но я успел изучить твое тело. Ты использовал мощнейшую божественную магию, будучи смертным. Ты понимаешь, что это парадокс?
Дорен медленно кивнул.
— Природа ненавидит такие вещи. Чтобы сбалансировать эту ошибку, у мироздания было только два варианта. Первый — ты должен был умереть. Но как мы видим, ты жив-живехонек. А значит, в дело пошел вариант номер два.
— И что это за вариант?
— Изменить твоё тело, сделать тебя богом.
— Невозможно, — юноша нахмурился. — Этого не может быть. Я не заметил, чтобы со мной было что-то не так.
— А ты много богов изучал? Откуда тебе вообще знать, чем они отличаются? — Ниито усмехнулся. — Поверь мне на слово. Ты, наверное, самое слабое в истории божественное существо, но несомненно, ты уже далеко не обычный смертный. Ты что, думал, что ослаб? Глупый, ты стал намного сильнее. Тебе не нужно сжимать ману, это удел слабых. Такие как мы преобразовывают её напрямую. Тебе просто нужно научиться, вот и все.
— Я… — у Дорена просто не было слов.
— Ладно, протяни руку, — Бог-Охотник коснулся татуировки на его запястье, и юноша почувствовал легкое покалывание. — Хорошо, я добавил тебе пару мыслей, которые укажут верное направление, но со всем остальным ты должен справиться сам. Верю, у тебя все получится.
— Даже не знаю, что и сказать, — разговор у озера сильно выбил юношу из колеи.
— Просто скажи спасибо, — Ниито задрал высокомерно подбородок и хмыкнул, снова на секунду превратившись в обыкновенного мальчишку.
— Спасибо, — юноша поклонился.
— Ладно, нам пора. Конечно, есть еще кое-что, что ты должен узнать… Но эту информацию я тоже оставил тебе в татуировке, так что ничего страшного, — Ниито бодро вскочил на ноги. — Ладно, засиделся я, мне уже пора. Вперед, в посмертие, как говорится, — однако, в последнюю секунду мальчишка внезапно посмотрел в сторону ближайших кустов. — Ну что ты будешь делать… Дорен, у меня есть еще одна маленькая просьба. Потанцуй с ней. Хотя бы раз.
Его фигура беззвучно растаяла в воздухе, и в том же момент к озеру вышла Сона.
— Акато, это ты! — глаза девушки засияли от радости, — Я тебя везде искала…Ой, — она осеклась. — наверное, ты хотел побыть один? Прости меня, я пойду…
— Подожди, — Дорен посмотрел кочевнице в глаза. — Потанцуешь со мной?
— А? Ааааа?! Н-но я-я, а т-твоя жж-жена не будет…
— Пожалуйста, — юноша сделал к ней шаг навстречу. — Всего один танец.
— Ах, — девушке казалось, что её сердце вот-вот выскочит из груди. — Но у нас нет музыки…
— Разве? — Дорен грустно улыбнулся. Ветер качнул листья и со стороны озера до них донеслась тихая, печальная мелодия. Юноша обнял Сону и закружил в медленном вальсе.
Под бледным светом луны парень и девушка босиком медленно танцевали на мягкой траве. Её сердцебиение постепенно выровнялось, она положила голову ему на грудь, и обнаружила, что их сердца бьются в унисон. Теплое чувство растекалось в животе у красавицы.
