— Пойдем на воздух?! — предложил он.
Она с удовольствием пошла, чтобы никто не видел, как она покраснела, чтобы горящие щеки охладил ночной ветер.
Охладил, конечно, да так, что стало холодно, по-настоящему зябко.
— Замерзла? — Ангел обнял ее за плечи, но не просто, чтобы согреть. Она почувствовала, как он притянул ее к себе, потер предплечье, вроде как согревая, но и лаская одновременно. Стало трудно дышать.
— Будешь? — предложил он ей сигарету. Она отрицательно помотала головой.
— Я не курю.
— Какая хорошая девочка! — усмехнулся он. — И не пьешь?
Она снова помотала головой. Ей было немного неприятно от того, что он над ней насмехается, и приятно от того, что его тяжелая рука прижимала ее к себе. Внизу живота бесновался демон, живший отдельной от нее жизнью. Хоть бы эта его треклятая сигарета не кончалась никогда!
Но она закончилась, улетела от его щелчка в ночь, упала, рассыпавшись тысячами красных искр. Ангел посмотрел на нее, улыбнулся и осторожно тронул ее губы своими. Ей показалось, что и она рассыпалась на тысячи искр, а дальше все было неважно. Она только вздрогнула, когда его ладонь забралась в вырез платья и забрала грудь, которая так и не выросла. И когда он осторожно погладил ее сосок, демон внизу взорвался горячим, и что-то жаркое потекло по бедрам. Ей было ужасно неудобно, но она боялась пошевелиться, боялась, что если она сделает хоть одно движение, то он испугается, отстранится, вытащит ладонь из выреза и не будет больше ласкать своим языком ее губы. Черт с ним, пусть горячо, пусть течет, пусть там что-то тянет и тянет — только бы он не останавливался.
«Странно, он же с мальчиками, а не с девочками!» — промелькнула мысль, но она загнала ее подальше. Какая разница, если сейчас он с ней? Какие мальчики-девочки? Поэтому она даже не сжала бедра, когда он залез ей под платье и добрался до влажных трусиков. Черт с ним, стыдно, конечно, неимоверно, но та-а-ак здорово!.. Однако на всякий случай решила прекратить это, хотя и хотелось ужасно. Взяла его руку и осторожно, но твердо, вытащила из-под платья.
— Ты что? — удивился он.
— Не надо, — тихо сказала она.
Он сел рядом, закурил новую сигарету. «Ну вот, все испортила!» — огорчилась она.
Помолчали.
— А можно тебя спросить что-то? — заговорил он первым.
— Конечно.
— Ты что, еще ни с кем?
— Нет.
— Странно.
— Да что ж тут странного?
— Не знаю. Странно.
— А можно я тоже тебя что-то спрошу? — решилась она.
— Давай.
— А как ты так? Ты же вроде, — она замялась.
— Предпочитаю однополую любовь? — неожиданно рассмеялся он.
— Ну да, — выдохнула она.
— Да нет, — спокойно сказал Ангел. — Я всех люблю. Мне и мальчики нравятся, и девочки, все равно. Почему обязательно надо выбирать?
— Но все же выбирают — или одно, или другое.
— Во-первых, не все, — рассмеялся он. — А во-вторых, пусть другие делают, что хотят. А мы с тобой будем делать то, что мы хотим, правда?
От этого «мы» заныло разом все тело. Ей захотелось, чтобы он снова прижал ее к себе, чтобы сделал что-то страшное, развратное, все равно что, но чтобы сделал с ней все, что захочет. И сама испугалась того, что подумала.
— Правда, — ответила она. Рот мгновенно пересох. Даже глотнуть было трудно, так и стоял спазм в горле. А он и правда повернулся к ней, снова поцеловал, крепко, «по-мужски», — почему-то решила она, провел рукой по платью, там, где была ее грудь.
— Хочешь поехать ко мне? У меня никого дома нет, — спросил он.
Конечно же она согласилась.
Все оказалось совсем не так, как писали в книжках и показывали в кино. Было очень больно и еще более стыдно. Особенно когда что-то огненно горячее пролилось из него ей на живот. В голове крутилась дурацкая мысль, как же она теперь будет ходить по-маленькому, если там, внизу, так ужасно жжет. Она понимала, что думает какую-то глупость, что думать-то на самом деле надо про любовь, про то, что она вытянула счастливый билет, а все девчонки оказались дуры, но думала почему-то о том, что она теперь женщина, а это смешно, потому что какая же она женщина? А он лежал рядом, смотрел в потолок и молчал.
И когда она засобиралась домой, он вышел проводить ее, и опять молчал, и от этого тоже было неловко, она боялась брякнуть что-то неправильное, неверное, от чего все рухнет, поэтому тоже молчала, и старалась крутить в голове только одно: как же она его любит. Любит ли он ее, она пыталась не думать. Наверное, любит, вон как возбудился! Если бы она была ему противна, он бы не смог ничего сделать, у мужчин же в этом плане очень разумная физиология. И этим она себя успокаивала. Но при этом упорно возвращалась к одному и тому же, заново переживая те ощущения, что испытала этой ночью. Кстати, на самом деле все оказалось далеко не так волшебно, как она себе представляла, но чего греха таить — удивительно приятно. Наслаждение усиливалось, когда она вспоминала, как это все происходило, и от того, что происходило все стыдно-престыдно, демон внизу живота снова начинал бесноваться.
Он даже не попытался назначить ей свидание. И это ее очень огорчило. Но она привычно успокаивала себя тем, что он все равно ее любит, может, тоже стесняется, тем более, что через неделю он уехал учиться в другой город, а она осталась.
Учиться она больше не хотела, ей хватило школы, да и денег надо было подкопить, а тут подвернулась хорошая работа: сначала она на велосипеде развозила по своему округу почту, а потом ее повысили и посадили на сортировку корреспонденции. Некоторые клиенты пытались с ней заигрывать, но все они были какие-то скучные, неинтересные и некрасивые. Вечерами она иногда ходила в клубы, танцевала с подружками, пару раз целовалась с симпатичными ребятами, а один раз дело чуть не дошло до главного, да она в последний момент передумала, чем очень обидела хорошего парня. Ну и Бог с ним. Просто она представила, что он будет делать все то же самое, что Ангел — и ее чуть не вырвало от одной мысли об этом. Так что если бы она согласилась, парня было бы еще жальче.
А потом приехал Ангел.
Он позвонил ей и, как ни в чем не бывало, предложил встретиться.
И через год они поженились.
Она летала над землей, все время чему-то улыбалась, сама чувствовала, что сильно поглупела, но ничего не могла с собой поделать, так ей было хорошо. И он был такой предупредительный, такой ласковый с ней. Они вместе бродили вечерами по паркам, взявшись за руки и останавливаясь, чтобы поцеловаться, а потом бежали домой, чтобы рухнуть в постель и, не обращая ни на что внимания, занимались любовью столько, сколько хотели. Когда она впервые поняла, какое наслаждение может принести мужчина, входящий в нее, когда все тело будто пронзало мелкими-мелкими иголками, когда теплая волна захлестывала от макушки до пят, когда спина непроизвольно выгибалась, когда горячие струи с нежной силой били глубоко внутрь ее тела, когда из уст вылетали хриплые непристойности — она и не представляла, что знает такие слова! — тогда, затихнув, и еще время от времени вздрагивая, целуя его теплую, родную ладонь, она смеялась над той маленькой девочкой, которая думала, что наивысшее наслаждение получают от струйки из душа. И каждый раз, проваливаясь в сон на мокрых от любовного пота простынях, она боялась, что все это может кончиться.
