Он смотрел на меня, не улыбаясь больше, и от этого больно сжималось сердце в нехорошем предчувствии.
Когда я закончила и заплакала — видишь, какая я стала плакса?! — он погладил меня по голове и прикоснулся губами к волосам.
— Мария, ничего этого не будет. Зато будет много другого. Мы точно так же не расстанемся никогда, только не физически, понимаешь? Я буду жить в тебе, но не так как этот наш ребенок, а по-другому, жить в твоих мыслях, в твоих поступках, в том, что будут делать наши дети, а потом — наши внуки. Мы все равно будем вместе, просто иначе. И кто знает, что важнее, а, Мария?
— А я не хочу иначе! — капризно сказала я, понимая, что все бесполезно. — Как я буду жить иначе, если я вообще плохо понимаю, как жить? Что мне делать, Адам?
— Думать. И заставлять думать других.
— Что?
— А чем я занимался, а, Мария? — он снова улыбался. Все было по-прежнему. — Я ходил и разговаривал, заставлял людей думать. Хорошее, занятие, правда?
Я кивнула.
— А самое первое, что ты сделаешь — это научишь думать нашего ребенка. Неважно, мальчика или девочку. И если это тебе удастся, то какое достижение ты можешь поставить выше этого?
Я помотала головой. Говорить я уже не могла.
— Вот и все.
— Тебе пора? — выдавила я, наконец.
Он кивнул.
— Ты поцелуешь меня на прощание?
Он улыбнулся и прикоснулся губами к моему лбу. Губы у него были ледяные. Или это я вся горела?
Я очнулась, обнаружив себя на остановке автобуса около нашего дома. Как я сюда попала? Как доехала? Не помню. Но это и не важно.
Странно, что я совсем еще не чувствую, что у меня внутри ребенок. Он где-то там, совсем не проявленный, невидимый. Пока, когда проводишь рукой по животу, ничего не видно, мой обычный плоский животик, но там внутри сидит кто-то, кто будет называть меня мамой. «А Адама — папой», — подумалось мне, и внутри опять стало холодно. Он будет называть его папой только в моем воображении. Только в воображении. Кстати, почему он? Может, это будет она? Говорят, матери больше любят сыновей, а отцы — девочек. А может это тоже бабкины сказки.
И в этот момент я как-то неожиданно остро почувствовала, что Адам был прав. Я перестала ощущать его как потерю. Он действительно был со мной, жаль, конечно, что не так, как бы мне хотелось, но кто сказал, что все должно быть только так, как я хочу?
Важно, что мы вместе, а как — дело десятое.
Я заглянула внутрь себя, чтобы понять — там ли Адам — и как-то сразу поняла, что да, он здесь. «Я все правильно чувствую, Адам?» — спросила я и прислушалась. «Конечно!» — ответил он и улыбнулся.
