– Но это же просто люди, Медоуларк, – сказала Зои. – Рано или поздно все разочаровывают. Такова жизнь. Ты просто заманивала их в ловушку, оценивала их по запредельно высокому стандарту, и это давало тебе повод с ними расправиться.
– Нет.
– Херня это, а не миссия. Джейн был прав насчет тебя, да? Он сказал: «Может, она серийный убийца?» Он тогда шутил, но это же чистая правда.
– Это описание мне не нравится, – беспечно заметила Медоуларк. – «Серийный убийца»… Словно я… даже не знаю… неразборчивая. Всех подряд я не убивала – только тех, кто это заслужил.
– И про граффити на общественных зданиях ты тоже соврала.
– Ошибаешься, нахалка, – отрезала Медоуларк. – Я это делала. Это был еще один способ доказать свою правоту – только более публично. Именно поэтому я и оказалась на Атате. Это стопроцентная правда.
Зои медленно кивнула: до нее дошло.
– Но за то, что ты действительно совершила, тебя не судили.
– Точно! Какая ирония, да? Меня взяли за ерунду, хотя за мной тянулся след из трупов.
– Сколько их было?
– Теперь, наверное, четырнадцать-пятнадцать.
– И Саймон – следующий.
– Он типичный. Умный, разговорчивый парень, который лжет, лжет и лжет, и никто ему ничего не скажет, потому что он выглядит таким порядочным.
– Он порядочный, – сказала Зои. – Поверь, Саймон – один из самых честных людей, которых я встречала.
– Тогда как он связался с вами? Вот что я хочу знать.
– В основном из-за неудачного стечения обстоятельств. Это ему не повезло, не нам.
– Ну, это ты так говоришь, – сказала Медоуларк. – А так как вы все прибыли на Атату под чужими личинами и до сих пор врали обо всем, то твое слово, Зои, ни черта не стоит.
– Но, Медоуларк, подумай вот о чем… Когда ты занималась всем этим, тебе постоянно приходилось лгать. Если ты сама была бы честной, то не стала бы тайно убивать людей и заметать следы, а действовала бы в открытую. В первый раз ты даже свалила вину на другого. Заслуживал ли тот бродяга смерти? Как это согласуется с твоей кривой моралью?
– Это было необходимо.
– Тебе стоит как следует посмотреть на себя в зеркало, Медоуларк. Возможно, ты не лучше всех остальных. Возможно, ты даже хуже.
Медоуларк моргнула.
– Нет… я не такая. Это все бред.
– Более того, возможно, сейчас ты впервые рассказала о себе правду.
– Нет.
Медоуларк начала волноваться. Она теряла самообладание. Именно этого и добивалась Зои. Этим она могла воспользоваться.
– Нет, – повторила Медоуларк. – Я должна была скрывать это от людей, чтобы и дальше заниматься своим делом. Это нормально, это разрешено.
– Правда? Или тебе сложно смириться с тем, что, если говорить начистоту, ты – главная лицемерка в мире?
Медоуларк стиснула зубы. Зои чувствовала, что Медоуларк собирается совершить какой-то импульсивный, непоправимый поступок.
Саймон тоже это ощутил и закрыл глаза, словно смиряясь с неизбежным.
Зои понимала, что у нее есть лишь несколько секунд. Через несколько секунд Саймон умрет. Медоуларк, похоже, не волновал тот факт, что, убив заложника, она лишится своего единственного преимущества. Ее безумная «миссия» казалась ей более важной, чем все остальное. По крайней мере, она хотела, чтобы так думала Зои, – и Зои была готова ей поверить. Ей казалось, что девушка достаточно безумна, чтобы поставить жажду мести выше самосохранения.
– Зои, – сказал Мэл.
Зои не отвела взгляда от Медоуларк.
– Мэл, – буркнула она, стиснув зубы, – не сейчас, я серьезно.
– Да, да, я знаю. Но вот беда: «регуляторы» зашевелились. Они приняли решение и уже бегут в атаку.
Взгляд Медоуларк сместился в сторону входа в пещеру – всего на долю секунды, но Зои поняла, что у нее появился шанс, и воспользовалась им. Она бросилась вперед.
Однако Медоуларк это предвидела.
Она воткнула консервный нож в горло Саймона.
68
Близнецы Хобхаус пошли первыми. Злобная Энни поставила их в авангард, потому что… ну, потому что они не очень ей нравились, и она считала, что ими можно пожертвовать.
Белинда и Матильда бежали бок о бок сквозь снежную пелену, словно пара безумных привидений. Оружия у них не было, но они в нем и не нуждались. Более того, любому оружию они предпочитали свои зубы и длинные острые ногти. Убивать куда приятнее, когда жертва совсем рядом, когда ты рвешь ее на части, когда чувствуешь вкус ее крови.
В нескольких ярдах позади близняшек шел Дедуля, за ним – Отис и Кливон, а замыкали колонну Майкл Белый Конь и Энни.
За несколько секунд семь «регуляторов» пересекли пространство, отделявшее пещеру от леса. Они были настроены решительно и намеревались сразу ворваться в пещеру – хотя бы для того, чтобы узнать, там ли доктор Вен. Вен – это надежда. Вен – это шанс на то, что мистер О’Бэннон выживет.
Вылетевший из пещеры камень и угодил Матильде точно в левый висок. Хрустнули сломавшиеся кости, и Матильда упала, словно врезалась головой в невидимую стену.
Взвизгнув от ужаса, Белинда бросилась на землю рядом с сестрой. Она хлопала Матильду по щекам, звала ее, но ее сестра не шевелилась. На голове Матильды виднелась большая, отвратительная вмятина. Матильда лежала неподвижно.
Очень неподвижно.
Без признаков жизни.
Белинда встала. Ее лицо перекосило от горя и ярости. Она выкрикнула какую-то непристойность и понеслась к пещере еще быстрее, чем раньше.
Из пещеры вылетел еще один камень. Он попал ей в плечо, но Белинда, не обращая внимания на боль, издала пронзительный боевой клич и нырнула в пещеру.
Ее завывания оборвались. Белинда неуклюже попятилась. Она выпрямилась и прижала руку к груди.
Вокруг ее ладони распространялось темное пятно.
Белинда озадаченно и гневно посмотрела на других «регуляторов».
Она убрала руку, и все увидели глубокую кровоточащую рану в ее груди. Шатаясь, она двинулась по снегу к Матильде. Она упала рядом с сестрой, положила голову ей на грудь и испустила дух. После смерти близнецы Хобхаус снова объединились.
Дедуля, уже добравшийся до пещеры, действовал более осторожно. В руках он держал ломик, которым начал размахивать, как только пролез наполовину.
После короткой стычки чья-то нога в башмаке пинком вытолкнула Дедулю из пещеры. В процессе он лишился ломика, но приобрел жуткую резаную рану на ладони.
