Хотелось крикнуть, что есть мочи: «Вы все меня пугаете!» Девушка замоталась в плотную ткань и сильнее сжалась.
Ар кивнул Константину на дверь и добавил:
– Я позвоню.
Мужчина молча собрал вещи и вышел, не прощаясь.
– Сколько я спала? – спросила Лиля, не покидая угол.
– Сейчас шесть утра, – спокойно ответил Ар, возвращая кресло к кровати. – Не хочешь присесть?
– Где мои шорты и обувь? Мне нужно домой, мама с ума сходит, – Лиля вспомнила, как нехорошо они расстались, и мама, точно, места себе не находит. – Где мой телефон?
– Нам нужно поговорить, а после я дам тебе позвонить.
– Что значит, дашь? И если ты боишься, что я пойду писать заявление или болтать о мистическом принуждении к сексу налево и направо, – этого не будет. Мне не нужны ваши деньги и не нужна шумиха. Я бы хотела все забыть, как страшный сон.
По сердцу мужчины словно хлестнули плетью: он не был наивен, но тешил себя надеждой, что Лиля будет хоть немного рада его видеть.
– Я боюсь не за это.
– А за что? Господи, думаешь мне кто-то поверит, если я расскажу, что вы оборотни? Да меня быстрее в лечебницу упекут, – девушка переминалась с ноги на ногу.
– Сходи в туалет, умойся, приведи себя в порядок. А я принесу завтрак, ты же голодна? – он не забывал наставления сестры и старался быть мягче.
– Да, голодна, – быстро согласилась девушка.
Она отпустила края шторы и юркнула в ванную комнату. На пуфе нашла шорты, нырнула в них, пробежала босиком к двери, ведущей в спальню, прислушалась, выглянула – убедилась, что никого нет. «Пожалуйста, хоть бы была не закрыта» – она медленно повернула ручку и потянула на себя. Заперто.
Взглянув в замочную скважину, Лиля убедилась в этом: ключ торчал с другой стороны. «Бежать из этого дома!» – пульсировало в голове.
Подбежала к окну, отдернула шторы, распахнула створки и взглянула вниз. Дорожка, покрытая гравием, шла под окнами спальни, и никакой возможности безопасно спуститься со второго этажа: совершенно гладкие стены, без единого выступа или впадинки.
– Не надо этого делать, девочка. Там слишком высоко, – у Ара встал ком в горле, когда он представил, что она сделает шаг или оступится.
Лиля захлопнула окно и села на дальний край кровати.
– Что со мной будет? Меня убьют?
Мужчина звякнул подносом, с грохотом поставив его на прикроватную тумбу.
– Не смей говорить о своей смерти! Ты будешь жить здесь, с нами. Со мной, – более спокойно добавил.
– А если я не хочу?
– Тебе придется. Я не отпущу.
Ар слышал, как в ответ на его фразу дыхание Лили сбилось, ее сердце загрохотало в испуге. Девушка нервно взглянула в сторону окна и сжала кулачки. Явно приняла решение попытаться сбежать, как только выдастся возможность.
– Можно? – в дверной проем заглянула Вела. – Милый, смотри, весь чай пролился. Сходи, принеси еще, – она в упор посмотрела на брата и протянула ему в руки поднос. Тот нависал над кроватью, готовый сорваться, если его девочка захочет совершить какую-нибудь глупость. – И можешь не торопиться. У нас будет женский разговор, – уперлась в мужскую грудь железным подносом.
Он неохотно покидал комнату, бросая мимолетные взгляды на девушку.
– С ней все будет хорошо. Обещаю! – Вела закрыла дверь перед лицом мужчины и развернулась к Лиле. – Милая, ты же разрешишь себя так называть? Вот и хорошо, – приветливо улыбнулась. – Давай сделаем так. Я сейчас кое-что расскажу, а ты мне потом задашь вопросы, если что-то останется не ясным.
– Но если я буду знать больше, вы меня точно не отпустите, – справедливо подметила Лиля.
– Ты и сама не захочешь уходить, поверь. Может быть, вначале позавтракаешь? Разговор будет не быстрым.
– Нет.
– Хорошо, поедим позже. Как ты поняла, мы не совсем люди. Все в нашей семье оборотни, кроме Эли, – она человек. Внутри каждого из нас живет зверь – волк. Мы практически не отличаемся от вас, но мы сильнее, выносливее, быстрее и живем немного дольше.
– Насколько дольше?
– Очень долго, можно сказать вечно.
– Да, действительно, «немного дольше», – съязвила Лиля.
– Поэтому боги или природа, считай как хочешь, ввели некоторый контроль рождаемости. Наши детки… волчата, могут появляться лишь от истинной пары. И даже в паре у нас не может быть столько щенков, сколько мы пожелаем. Один или два, не больше. Семья, пара, дети – это смысл жизни любого волка.
– Я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете.
– Помнишь, вчера, у бассейна ты прикасалась к Ару? Что ты почувствовала? Без обмана расскажи.
– Тепло. От него исходило приятное тепло, да. Я не знаю, как передать…
– Понимаю. Я то же самое чувствовала, когда рядом был отец Мити.
– Вы на что намекаете? О, нет! Нет! – Лиля трясла головой, желая избавиться от непрошеных мыслей.
– Разве ты не чувствовала притяжение? Чем дольше вы будете рядом, тем сильнее станет связь. Тебе не нужно будет его касаться, чтобы чувствовать то самое тепло – связь истинной пары. Вы будете единым целым: волки могут слышать мысли друг друга. С людьми такого нет, но ты будешь чувствовать настроение своей пары, сильные эмоции. Это благословение, пережить единение душ. Остальные мужчины померкнут для тебя.
– Но… – ураган мыслей сметал вопросы один за другим. Одновременно хотелось знать все и ничего.
– Милая, никаких «но» быть не может. И доказательством этому служит… – Вела подалась вперед, села ближе к девушке и протянула ладошку в ее сторону, – можно? – Лиля наблюдала с каким трепетом и искренним восторгом в глазах Вела прикоснулась к ее животу. Пришло осознание, и девушка дернулась, как от удара током. – Почти сотня лет прошла с того момента, когда я последний раз держала в руках маленького волчонка.
– Этого не может быть, – повторила Лиля слова Ара, когда он ее увидел у бассейна и почувствовал зарождающуюся жизнь в чреве.
– Я так рада, что в нашем доме скоро появится волчонок, – ворковала Вела, поглаживая животик. – Это благословение госпожи Луны, она одарила вас с братом.
– Прекратите меня гладить и называть моего ребенка волчонком! – Лиля с недоверием посмотрела на молодую женщину и мужчину, стоящего с подносом в дверях, обняла себя двумя руками закрываясь.
«Хорошая мать, – урчал довольно зверь. – Защищает. Моя. Моя».
– О-о-о, милая, это не оскорбление. Но если тебе не нравится, то я не буду, – Вела немного обиженно поджала губы. – Не буду больше надоедать.
Лиля отрешенно сидела, поджав ноги, и с неверием трогала живот, стараясь ощутить какие-то изменения в себе.
– Поэтому мне было плохо? – спросила, ни к кому не обращаясь.
