– Хочу, – это, наверное, единственная тема сейчас, которую я готова поддерживать.
– Беременность длится столько же, что и человеческая. Чем сильнее родители, тем сильнее волчонок. А мой брат очень сильный волк и ты со стержнем. Ох, и настрадаетесь, когда придет время оборота. Я такое творила в свои пятнадцать лет… Но это будет не скоро. А в ближайшее время нужно начинать кушать много мяса или любого другого белка. Первое время наши дети живут только в стае, пока не научатся контролировать Силу зверя.
– Силу зверя? – переспросила я, присев рядом.
– Собачий гипноз, как ты его назвала, – Вела произнесла это легко и без обиды. – Ребенок неосознанно будет влиять на окружающих, в том числе и на тебя. Непростой период, но мы поможем. Есть и огромный плюс в наших детках! Они не болеют простудными заболеваниями и прекрасно спят ночью. А днем, – с предвкушением произнесла девушка, – днем мы все будем рады помочь.
Мне было еще трудно принять все, что рассказывали. Но я старалась ничего не упустить.
– Со следующей недели начнется ремонт, левая часть первого этажа будет в вашем распоряжении. Арнар сказал, что ты хочешь участвовать в оформлении.
– Он так сказал? – я немало удивилась.
– Да, перед отъездом.
Действительно планирует, что я буду жить здесь, и очень долго жить. Эта мысль пугала, безусловно пугала. Но, он и не говорил, что отпустит меня.
– Я не хочу жить всю жизнь в клетке, – вырвалось у меня.
– Не переживай, ему нужно успокоиться. И ты сможешь жить полноценной жизнью.
Только сколько лет пройдет до этого момента, никто не знает. Об этом Вела благоразумно промолчала.
– Обед через два часа, не опаздывай. Если что, зови, – теплая улыбка, и я снова осталась одна.
Остаток дня я гипнотизировала телефон. Носила в руках, боясь пропустить звонок родителей. К вечеру издергалась так, что любой звук оповещения приводил меня в волнение, окатывая горячей волной.
– Я уже не рад, что отдал его тебе, – Ар выхватил из рук смартфон.
– Не забирай, пожалуйста, – вскочила с дивана, желая выхватить.
– Отдам утром, иначе так и будешь дергаться. Тут все, что ты просила, – на столик водрузил коробку и бумажный пакет. – Планшет не твой, но сказали, что понравится. Ложись без меня, я приду ночью.
Лаконично и ясно, как в армии.
И действительно, я почувствовала себя лучше без телефона. Весь день, потраченный на пустое ожидание, наверстывала ночью. Освободила одну из полок от книг, переставив их на камин. Расставила свои сокровища. И, забравшись в постель, изучала новый планшет.
Из приоткрытого окна послышались мягкие шаги. Словно воришка, застуканный на месте преступления, я быстро выключила планшет и притворилась спящей. Только закрыв глаза, поняла, как глупо себя веду. Ведь Ар точно знал, что я не сплю.
В домике послышалось тихое цоканье. Волк вошел практически бесшумно и лег у кровати. Сложив лапы, медленно опустил на них огромную голову и закрыл глаза.
На следующую ночь я проснулась от жары: спину припекало, словно я прижата к включенному обогревателю.
Спиной ко мне мирно спал волк, развалившись на боку, на правой стороне кровати. Лениво отреагировал на шевеления, поднялся, перелег в ноги и положил свою голову, прижимаясь к моему боку.
Не могла представить, как наш совместный сон выглядел со стороны, но маму бы точно хватил удар, увидь она подобное. Как ее дочь лежит в кровати с лютым хищным зверем, занимающим две трети пространства.
Когда Ар спал рядом в обличье волка, мои тревоги и страхи отступали, тело окутывал кокон тепла, впитываясь и заполняя меня. Умиротворение и приятная тишина в мыслях помогали расслабиться.
Его план работал, и я уже сама искала близости со зверем, нащупывая в темноте жесткую шерсть.
Прошел месяц с тех пор, как я обосновалась в семье Рокотовых. Внешне во мне еще ничего не изменилось, насколько я могла судить по отражению в зеркале. Но, что действительно меня пугало, так это нечеловеческий аппетит. Холодильник моего маленького домика был всегда полон, и даже у кровати на тумбе стали появляться бутерброды с мясом, на случай непредвиденного ночного жора.
Константин навещал меня раз в неделю, по воскресеньям. Брал кровь и уже привычным жестом облизывал палец, чтобы через пару секунд сказать: «Все хорошо!»
Мама и папа?! Они объявили родительский бойкот и не баловали частыми звонками. Решив наказать невниманием, объявили о том, что общаться они смогут со мной только после возвращения домой. Как выяснилось, звонить-то мне особо и некому. Вся моя жизнь здесь, в маленьком домике в саду.
По-настоящему скучно стало в сентябре, когда Эля вышла на учебу. Митя, как и прежде, сопровождал ее, а я проводила день в домике или у бассейна. Если забыть на время, что я здесь не по собственной воле, то моя жизнь была бы похожа на отпуск в шикарном отеле.
В большом доме ремонт шел полным ходом. Вела руководила переделкой, изредка показывая мне макеты и интересуясь цветовой гаммой.
Я была предоставлена сама себе, даже внимание Ара было ненавязчивым. Он заметил мой интерес к изданию сказок, которое я переводила с помощью телефона. Я старалась придать смысл нелепице, выданной приложением, и он забрал книгу из моих рук. Присев рядом, начал читать. Я с ужасом слушала печальную и кровавую историю Красной шапочки.
– Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
Красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать*, – он закончил и закрыл книгу. – М-да, – рассмеялся и протянул книгу мне.
*Шарль Перро ©
Я поддержала смехом:
– Нужно было в детстве больше сказок читать, – проворчала, перелистывая страницы. Мужчина согласно кивнул и не торопился уйти. – Скажи, ты разрешил мне тут жить из-за ремонта? Из-за шума?
– Не только. Там еще пыльно. Я и сам к тебе напросился только поэтому.
Я замерла, встретившись с ним взглядом.
– Шутишь?! – уточнила, неуверенная правильно ли я поняла слова.
Продолжила листать книгу, рассматривая иллюстрации, сообразив, что отвечать мне не будут.
– А это что? – вытащила небольшое фото, служившее когда-то закладкой. – Это ты?
Я пригляделась к цветному фото, с потертыми, местами надорванными краями. Арнар обнимал девушку и улыбался, глядя ей в глаза. Короткая стрижка и открытый взгляд, улыбка, застывшая на губах, – как будто другой человек. Ничего общего с мрачным, рычащим на всех и вся. Девушка отвечала с не меньшим обожанием, притягивая его за талию. Мне стало неудобно, словно я подглядываю за чужим счастьем и не имею на это права.
