– Я не могу вас потерять, – каждую фразу он произносил обдуманно, тщательно подбирая слова, желая донести все эмоции. – Я чувствую твою боль и ненавижу себя за это. Я понимаю, что поступил подло. Я надеюсь, что ты меня простишь, но сам бы себя не простил.
Затаив дыхание, Лиля слушала исповедь Ара. Он так и стоял, не шевелясь, в ожидании, что его прогонят.
– С каждым днем я все отчетливее слышу удары сердца нашего ребенка, и с каждым днем мне тяжелее отпустить тебя хотя бы на шаг, – девушка накрыла ладошкой еще плоский живот. – Я стараюсь все исправить, стараюсь… но выходит то, что выходит. Мой страх сильнее разума.
Слова Ара, пропитанные болью, были последней каплей, и Лиля расплакалась. Слезы катились по щекам, собираясь на подбородке. Она чувствовала его боль, она слышала его боль и понимала ее. Боль – это универсальный язык, эсперанто чувств.
– Я понимаю, – этих двух слов было достаточно, чтобы мужчина обернулся. – Да. Понимаю и чувствую.
Накопившаяся усталость дала выход. У нее было слишком много времени для размышлений, и мысли не утешали. Так быстро потерять своих близких… Родители без сомнений отпустили ее «во взрослую жизнь», не поинтересовавшись, а все ли действительно хорошо. Даня, который так легко отказался от нее, не желая выяснить причину.
Она понимала, что это к лучшему, но мысли кружились в голове часами, оставляя на душе печать одиночества. И в ней уже не обвинить Ара, ведь мог быть кто-то другой, другие обстоятельства, а результат остался бы прежним – она одна.
– Не плачь, – и это был не приказ, а просьба, похожая на мольбу.
– Я не из-за тебя, – всхлипнула и совсем некрасиво вытерла лицо рукавом пижамы.
– Мне от этого не легче.
Зверь тянул Ара подойти ближе. Но Лиля сама пробежала несколько шагов и уткнулась лицом в мужскую грудь. Стиснула со всей силы в объятиях и, не переставая, рыдала. Мужчина не ожидал, растерялся, но отмерев, обнял в ответ, мягко поглаживая спину.
– Константина позвать?
– Нет, – жалобно пропищала девушка в ответ. – Я сейчас успокоюсь.
Боясь пошевелиться и спугнуть, Ар не предпринимал никаких шагов. Сдерживал себя, хотя хотел подхватить девушку на руки и усадить к себе на колени, стереть слезы с ее лица и пообещать, что все будет хорошо.
– Меня полтора месяца никто не обнимал, – оправдываясь, Лиля потерлась лицом о мужскую рубашку, осушая слезы. – Никогда не думала, что это так важно.
– Я не в обиде, – Ар пытался отшутиться.
Он прикоснулся к волосам, пропустил сквозь пальцы пшеничную прядь. Зверь урчал от удовольствия, наслаждаясь близостью пары, вдыхая ее запах.
– Это, наверное, гормоны. Да, скорее всего, – успокоила себя Лиля, всхлипнув.
– Угу, – согласился Ар и втянул аромат волос, уткнувшись в макушку. Он мог вечность стоять так, держа девчонку в объятиях.
– Мне завтра рано вставать, – тихо произнесла Лиля, когда рыдания сошли на нет. Не поднимая головы, освободилась от объятий и забралась под одеяло. – Спокойной ночи.
Пожелав приятных сновидений, Арнар не позволил себе лечь рядом, жгуче желая прижаться к девчонке и согреть ее своим теплом. Вместо этого он тихо вышел на улицу и отпустил зверя резвиться.
В семь десять Лиля, одетая, с укладкой, макияжем и улыбкой на лице шагала к особняку. Вот точно, ничто не сможет ей испортить настроение, даже хмурое выражение лица Ара, стоявшего рядом с машиной.
– Доброе утро, – улыбка не сходила с ее лица.
– Доброе, – то ли хмыкнул, то ли фыркнул после приветствия и сел за руль.
Девушка забралась назад и, сложив руки на коленях, напоминала себе примерную школьницу, ожидающую, когда учитель спросит на уроке.
– Никаких инструкций? – приподнятое настроение мешало молчать.
– Больничный в деканате. Для всех ты болела.
– А чем?
Мужчина повернулся, облокотившись на пассажирское сиденье:
– Это важно?
– Не знаю, – пожала плечами, – вдруг всю легенду запорю.
Ар с прищуром посмотрел на Лилю и не мог понять, она серьезно волнуется или же смеется над ним.
– Ну, а что я тебе говорил, мелкая. Уже ждут, – Митя открыл дверь авто и помог Эле сесть. – Что, Цветочек, готова грызть гранит науки?
– Да! – воодушевленно ответила Лиля, заерзав на сиденье и выдавая свое нетерпение.
– Вы серьезно? – Эля застонала, глядя на Арнара за рулем. – И так пальцем тыкают, а теперь с двойным усердием будут. Хотя бы в универ с нами не пойдете?
– Нет, – коротко ответил Ар и завел автомобиль.
– Не-а, – подтвердил Митя, – не пойдем, а пойду, – он указал на себя пальцем. – Мне велено глаз не спускать. Буду с вами за одной партой сидеть, – приветственно махнул рукой охране у ворот.
Лиля с Элей переглянулись и в один голос произнесли:
– Ни за что!
– А что делать, девочки, – развел ладони и состроил печальное лицо.
– Уж лучше дома остаться, – заныла Эля, представляя, как одногруппники поизмываются.
– Нет! – возмутилась Лиля. – Мы едем учиться! – твердо взглянула на подругу и прошипела, – я готова сидеть за одной партой со всеми Рокотовыми города, даже пару могу на колени посадить.
С водительского сиденья раздался тихий смешок:
– Ну если так настаиваешь… Но лишь с одним условием: на коленях сидеть будешь ты, – Ар взглянул в зеркало заднего вида и улыбнулся, глядя на растерянное лицо.
– Господи, да пошутили мы, – Митя прекратил дальнейшие возмущения и вернулся взглядом на дорогу. – Говорил же, поверят, – шепнул Ару.
Все сорок минут в дороге Лиля рассматривала город: за небольшой срок он успел измениться. На углу пересечения проспекта и улицы убрали цветочный киоск, обновили невысокие заборчики в парке, покрасив их в едкий зеленый цвет. Девушка проводила взглядом остановку, на которой она каждое утро ждала автобус, в надежде увидеть кого-то знакомого.
Отстегнулась и протиснулась между передних сидений, рассматривая приближающийся университет.
– Элька, газон! – воскликнула она, глядя на ухоженную территорию перед главным корпусом. – Ого, даже проложили дорожки вместо тропинок. У нас что, новый ректор?
Каждый год в палисаднике перед зданием стелили газон, и каждый год студенты прокладывали по ухоженной траве свои тропы, сокращая путь между корпусами.
– Нет, но в этом году он поумнел, – Эля закинула рюкзак на плечо и приготовилась выходить.
Митя открыл дверь и помог девушкам выбраться.
– Лиля, – окликнул Ар.
– Да?
Лилия испуганно посмотрела на мужчину: а вдруг он передумал?
