Мама вскинула брови, набрала в легкие воздуха. Я приготовилась выслушать гневную отповедь, но вместо этого она шумно выдохнула и слабо улыбнулась.
Я заинтересованно наблюдала. Неужели все? Никаких упреков, допросов, недовольств. Тут два варианта: мама решила поберечь мои нервы или Ар без зазрения совести помогает свыкнуться с наличием зятя.
– И как давно вы знакомы? – все же мама не устояла от допроса.
– Не так давно, как хотелось бы.
– А сколько вам лет, Арсений? – хороший вопрос, ответ на который не знала даже я.
– Тридцать два, – умножаем на десять и получаем правильный ответ.
– Не так и плохо, – комментирует мама. – Вы надолго в городе или вновь собираетесь увезти мою дочь?
– Вашу дочь, мою жену, я увозить не собираюсь. Если она сама этого не захочет.
– Вы же понимаете, Арсений, что я не испытываю восторга от такого скорого развития событий?
– Конечно. Но это ничего не изменит, – Ар помог застегнуть пуговицу под шеей и притянул меня к себе, прижимая к боку.
– Надеюсь, что вы так быстры не во всем. И я не застану свою дочь под дверью с животом и вещами, – мама внимательно смотрела на Ара, а я ощутила дрожь, пробежавшую по его телу после слов.
– Об этом можете не беспокоиться. Этого никогда не будет. Никогда.
Всем своим видом мама показала недоверие, хмыкнув и дернув губы в улыбке, но промолчала.
– Извините, мне неловко прерывать вашу дуэль, – встреваю в тот момент, когда мама уже приготовилась задать следующий вопрос, – но мне нужно в туалет. Он в пяти метрах отсюда, провожать не нужно, – опережаю следующие действия Ара.
Не тороплюсь возвращаться. Возможно, это неправильно и нечестно по отношению к Ару, но со своей тещей пусть знакомится самостоятельно.
Еще минута, и меня пойдут искать.
– Извините, – открыв дверь, цепляю кого-то створкой. – Простите, – извиняюсь еще раз. – Ой, Борис Геннадьевич, это вы, – улыбаюсь мужчине.
– Да ничего страшного. Давно тебя не видел, отдыхала?
– Да, – отвечаю маминому коллеге.
Она часто рассказывала о молодом враче, подающем большие надежды. Имея за плечами несколько лет практики, он сумел заработать авторитет среди титанов, и роженицы чуть ли не в очередь выстраиваются, желая попасть именно к нему.
– Поздравляю, – мужчина подошел ко мне чуть ближе, – и кто счастливый волчец? Ой, отец, – шепнул игриво, оглядывая коридор.
– Я не понимаю.
– Конечно, я тоже. Но запомни одну вещь, волки жуткие собственники, хуже чем мы, – он широко улыбнулся, демонстрируя ряд белоснежных зубов с выделяющимися клыками. – Не вижу смысла скрываться. Сама понимаешь, тяжело постоянно прятаться, – прощальный взмах рукой, и он плавно, словно танцуя, скрывается за поворотом.
Вампир в роддоме! От этой мысли крупные мурашки пробежали табуном по всему телу. До этого момента я не задавалась вопросом, что ест Константин, как именно он питается, меня эта мысль не тревожила и не интересовала. Но сейчас… Почему именно роддом?
– Все хорошо? – мама приоткрыла дверь, выглядывая в коридор.
– Да, встретила Бориса Геннадьевича. Немного поболтали, – я все еще пребывала в своих нерадостных мыслях.
– Дочь, – мама подошла ближе и приобняла двумя руками, – я совсем забыла, что ты уже взрослая, – произнесла примирительно.
Я вцепилась двумя руками в белый халат и стиснула ее в ответных объятиях, прижимаясь всем телом, впитывая родное тепло:
– Спасибо, мам. За все спасибо.
– Нам пора, – голос Ара вырвал меня из родных объятий.
– Мы всегда тебя ждем дома. Если тебя захочется вернуться, знай, двери открыты.
– Спасибо, мам. Но я не вернусь. Арсений, он… любит нас, – это были самые нужные слова, чтобы успокоить маму.
– Если только посмеет обидеть, сразу звони мне, и я заберу тебя, – прошептала мама, тряся угрожающе указательным пальцем перед моим лицом. – Но, Арсений мне понравился, серьезный молодой человек.
Я не смогла сдержать улыбку и взглянула на Ара.
– Откуда у него такие страшные раны? Военный? – прошептала мама тихо-тихо.
– Эм-м-м. Зверь напал на охоте.
– О-о-о, – с пониманием протянула. – Жду вас в гости в любой момент, только позвони заранее, вдруг буду дежурить.
– Хорошо, мам, – теперь-то Ару не отвертеться.
Быстро попрощались и вышли на улицу. Ар не выпускал моей руки, крепко сжимая ее пальцами.
– Признайся, ты помог маме принять мысль о моем замужестве и беременности?
Ар неопределенно пожал плечами. Зачесав волосы пятерней, растер шею ладонью.
– Если только немного. Она не сопротивлялась. Мама тебя любит. А ты? – остановился и развернул к себе. – Устроила спектакль, сыграв на моем страхе? Знала, что я отвезу тебя к матери, боясь за вас.
– Если только немного, – передразнила и пошла к автомобилю.
– Цветочек, – вылетел Митя с водительского сиденья, – это как понимать? Своими ногами, с улыбкой на губах. Я думал, ты при смерти.
– Заткнись, – коротко и действенно Ар прекратил словесный поток. – Если хочешь, я и впрямь сожру тех придурков, которые достают тебя в универе, – обратился он ко мне и посадил назад, сам же занял переднее пассажирское место.
Замечательно! Я сверлила мужской затылок: они и впрямь не оставляют нас ни на минуту.
– Все хорошо? – Эля отложила телефон.
– Да, все замечательно, – я откинулась на сиденье и прикрыла глаза.
– Ну на тебя, дядька, похож. Такой же хмурый, – автомобиль стоял на месте, и я приоткрыла глаз, заинтересованная разговором. – Нет, ну точно ты. Смотри какой…– Митя поднес ближе к лицу снимок малыша.
– Это рука, идиот, – Элька пролезла между сидений, склонившись вперёд. Я прыснула со смеха, и мы не сговариваясь загоготали. Уже и не помню, когда на душе было столь легко. Разговор с мамой разбил последние тревоги, освобождая меня от ежедневных переживаний.
Глава 24
Ар бережно сложил снимок, завернув в выписку, и убрал во внутренний карман пальто.
– Поехали.
Первым делом, Лиля побежала к Веле – показывать фото малыша. Ар наблюдал за девушками и невольно улыбался. Девочка с упоением рассказывала о том, как впервые увидела кроху, а Вела внимательно слушала, не выпуская снимок из рук. Сестра взглянула прямо ему в глаза и тепло улыбнулась, намекая, что он на правильном пути.
Оставив на столе бумаги, Ар прихватил с собой один снимок и поднялся в спальню. Здесь оставалась большая часть его вещей. Переодевшись, взглянул еще раз на черно-белый силуэт, сложил в верхний ящик комода, закрывая тонким глянцевым листом потрепанное фото.
