– Не тронь ее!
Эля схватила двумя ладонями мужскую руку, потянула на себя, при этом стараясь ударить носком туфли под колено. Перехватив два девичьих запястья одной рукой, он оттолкнул ее в сторону Бегемота.
– Теперь вы точно покойники, – шипела Эля, смотря в глаза жирному уроду, удерживающему Лилю. – Мне даже жаль вас.
– Успокойся, – Бегемот с силой тряхнул девушку, – это меня уже не забавляет, – правой рукой перехватив ее под шею, притянул спиной к своей груди и хрипло зашептал: – Я даже тебе дам выбор, раз ты такая смелая. Тот урод тоже дал мне выбор: разрешил выбрать пальцы, которые оставит. Ты смотришь на то, как Жирный имеет твою подругу, или я напишу на твоем предплечье свое имя? – он поднес лезвие ножа к глазам девушки. – Вот мое перо, – расхохотался своей шутке. – Что выбираешь?
Лиля уворачивалась от мужской ладони, спускавшейся вниз к пуговице низких брюк, Жирный, подсунув указательный палец под пояс, провел вдоль живота. Девушку сотрясли тихие рыдания, слезы горячими каплями лились по щекам, ее тело начала бить крупная дрожь. Знакомая дрожь отвращения, – та, которая преследовала ее раньше, когда тела касался Данил.
– Что это с ней? – Жирный пренебрежительно отошел на шаг, не выпуская руки девушки. – Она что, больная?
Бегемот закатил глаза и посмотрел на друга с презрением:
– Не видишь, девчонка притворяется. Ну так что, мелкая, ты сделала свой выбор?
Эля смотрела, как подругу скручивает спазм, и каждое касание отражается гримасой боли на лице Лили.
– Да! Не троньте ее, – уверенно произнесла Эля.
– Ну как хочешь. Тогда ты, – обратился мужчина к Лиле, – будешь смотреть, как я рисую узоры на твоей подруге. Держи крепче, – приказал третьему, безмолвно стоящему рядом. – Хорошо держи, хочу, чтобы вышло красиво.
С этими словами надрезал рукав белой рубашки, с силой дернув за края ткани. Прижал к столу и зафиксировал коленом кисть девушки. С безумной улыбкой приложил холодное лезвие к коже. Острый кончик легко проник в плоть, на что Бегемот дернул головой от удовольствия:
– Черт. Криво вышло. Ты умеешь писать красиво «Б»? – обратился он к тому, кто держал девушку. – Какая-то херня выходит. О-о-о, – воскликнул, отнимая нож на секунду и даря мгновения без боли. – Думаю, вот тут нужно скруглить.
Лиля с силой зажмурила глаза, не в силах больше смотреть. Ей было не разглядеть, что именно происходило на том столе, но она видела Элино раскрасневшееся лицо, покрытое испариной, и белый рукав рубашки, с каждой секундой все больше окрашиваемый в алый.
– Сильная, тварь. Кричи, я сказал, кричи! Хочу слышать твои вопли, – с этими словами надавил сильнее на рукоять. Не выдержав боли, Эля негромко закричала, нет, жалобно заскулила и с трудом выговорила:
– Отойди от нее, не видишь, ей плохо.
На последних словах Лилю вывернуло под ноги Жирному и тот отскочил, отряхивая и обтирая подошвы ботинок:
– Ну точно больная.
Девушка в подтверждение слов стерла с губ остатки рвоты и рассмеялась, громко, надрывно. Закрыв в защитном жесте ладонями живот, с диким блеском в глазах взглянула в лицо Жирного.
Она чувствовала первобытный страх, боль и жгучую злобу Ара, он был уже рядом. Совсем близко.
– Мы тут, – произнесла громко, чем вызвала переглядывания между мужчинами.
В коридоре послышался шум и громкие голоса. С грохотом дверь разлетелась на куски, чуть не задев острыми ошметками Лилю, но она вовремя успела повернуться спиной, прикрывая лицо и живот. Еще через секунду девушка оказалась в объятиях, и ей закрыли ладонью глаза:
– Не смотри, девочка, – голос Лео проник в ее сознание, – и не слушай.
Не смотреть было легко. Мужчина стиснул ее, прижав к себе так плотно, что было трудно вдохнуть. Но не слушать – невозможно.
Рычание зверя оглашало весь этаж. Грохот ломаемой мебели, сдавленные хрипы, пронзительные крики оседали на душе кровавыми потеками. Она не могла видеть, но ее сознание дорисовывало яркую картину происходящего.
Этот ужас длился не дольше тридцати секунд, показавшихся вечностью.
– Хватит! – Лео громко отдал приказ, не выпуская Лилю из рук и не разрешая ей взглянуть. – Я сказал, хватит!
В комнате наступила тишина. Слышалось чье-то рваное дыхание и тихое угрожающее рычание.
– Тебе нужно умыться, не пугай девочку.
Лиля не понимала, что могло ее еще сильнее напугать, и она попыталась убрать руку от лица.
– Ар, – позвала и развернулась на хриплый вздох.
– Моя, – услышала ответное рычание, – отдай, – угроза слышалась в каждом звуке.
– Твоя, – поспешно прошептала девушка, чувствуя его ревность и закипающую злобу. – Отпусти.
Лео расслабил хватку, но предостерег:
– Не смотри по сторонам.
Открыв глаза, Лиля уперлась в обнаженную мужскую грудь, ходившую ходуном от частых хриплых вздохов. Арнар стоял вплотную, и ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. На нее смотрел мужчина, подернутый дымкой, сквозь которую проглядывали очертания зверя, то возвращая хозяину человеческий облик, то вновь придавая звериные черты. Лишь цвет глаз оставался неизменным: мерцающе-желтым.
Лиля концентрировала внимание на мужчине, не желая замечать творящегося хаоса вокруг. Потеки крови по груди, наспех стертые ладонью, не оттолкнули девушку, и она прильнула к нему, телом впитывая тепло и делясь своим, вызвав тихий полустон-полурык.
Глава 27
Сцепив мертвой хваткой кисти рук за спиной Ара, Лиля зарыдала в голос: напряжение отпускало и эмоции искали выход. От громких подвываний и горячих слез, скользящих по груди, мужчину сотрясало, зверь внутри него искал выход, желая обернуться и продолжить начатое. Нельзя, – уговаривал себя, – нельзя. Его девочке сейчас нужен человек, а не бешеный зверь, рвущий плоть.
Он стряхивал кисти рук, когда пальцы начинали обретать нечеловеческие удлиненные когти, острые и опасные.
– Коридор пуст, – чей-то голос отчитался о проделанной работе, – соседняя аудитория свободна.
– Ар, уведи девочку, – произнес Лео.
– Закрой глаза, – пророкотал Арнар и подхватил ее на руки. Лиля жалась к груди, не переставая плакать, уткнулась носом в мужскую шею.
– Где Эля? – взволновано спросила девушка. Она слышала вокруг мужские голоса, даже уловила Митин, непривычно серьезный, но ни звука от Эли.
– Ей занимается Константин. Можешь открыть глаза, – Лиля несмело огляделась в пустой аудитории и свободно вздохнула грудью: тут не было запаха страха и крови, который скручивал живот.
– У меня руки в крови, – Лиля смотрела на ладони с алыми разводами. – Это же твоя! – воскликнула, догадавшись, что испачкалась, когда обнимала мужчину. – Ты ранен!
