– А если попросить Ара не рассказывать? – с надеждой спросила Эля.
– Аха-ха, – нервно рассмеялся Дмитрий, – ты сама поняла, что сказала?
– Так вы знакомы? – Лиля была удивлена. Проанализировав поведение и слова подруги, могла бы догадаться и раньше: «Все будет хорошо. Только не смотри».
– Если бы просто знакомы, – вздохнула Эля, – он мамин родной брат.
– С ним все будет хорошо? Может, мы зря оставили его одного? – слова вырвались сами собой. Сейчас, узнав о том, что тот мужчина – родственник, я уже не могла думать о нем, как о первом встречном, который помог волей случая.
Дмитрий громко хмыкнул:
– Я бы беспокоился об остальных оставшихся в баре.
– Лиль, с ним все будет хорошо, поверь, – добавила Эля.
– Вам виднее, – Лиля замолчала и отвернулась к окну. Огни города мелькали за стеклом, а она, прижавшись к прохладе лбом, старалась ни о чем не думать.
Автомобиль остановился у обочины. Девушка, не отрывая лица от стекла, следила взглядом: Дмитрий зашел в аптеку и вернулся c тюбиком мази.
– Это тебе, смажь ушибы, – протянул тюбик, закинув руку между сидений.
– Спасибо, – девушку охватило волнение. Она не говорила, что у нее что-то болит, не жаловалась, не проронила ни слова.
Дома Лиля, подойдя к зеркалу и сняв бомбер, легкими движениями пальцев провела по ребрам и спустилась по бедру. Левую сторону тела покрывали гематомы, на бедренной кости и ребрах цвет был близок к фиолетовому. Она обработала левый локоть, смыла кровь и заклеила пластырем рану. Адреналин выветрился, боль ощущалась: не только в локте, но и по всему телу.
***
Дмитрий проводил Лилю до квартиры: он обязан удостовериться, что с ней больше ничего не случится.
В зеркало заднего вида Эля наблюдала за братом, и теперь, когда они остались в машине вдвоем, боялась начать разговор.
– Рассказывай все подробно.
Эля пересказывала события вечера, о чем-то умолчав, что-то добавив, стараясь не придавать произошедшему значения. Когда живешь в семье, где нельзя соврать даже по мелочи, быстро учишься недомолвкам.
Парень цокнул языком:
– Не получается, сестрица. Не сегодня. Никто не поверит в твое вранье.
– Я не врала, – упрямилась девушка.
– А я чихуахуа. Что, не похож?
Сестра нахмурила лоб и надула губки:
– Похож, такой же придурошный.
– Как я устал, Элька. И думаешь, я один устал с тобой нянчиться? Нет, хочу тебе раскрыть секрет, все! Абсолютно все. Может хватит строить из себя жертву? – они уже съехали с трассы и вдалеке показался поселок.
– Ничего я из себя не строю. Всего лишь прошу немного свободы, – обиженно, но уже не так уверенно высказала свое мнение Эля.
– Надеюсь, ты осознала, что твоя подруга пострадала из-за тебя? Скажи спасибо, что Ар вас заметил.
– Но…
– Нет, Элька. Учись признавать ошибки. У Цветочка половина тела – сплошной синяк. Ты бы извинилась.
– Извини, – девушка действительно испытывала стыд. Ведь из-за ее желания посетить треклятый клуб пострадала подруга.
– Да мне к чему твое «извини»? Я буду отвечать за свои ошибки: виноват не меньше твоего, – произнес брат обреченно.
Глубоко вздохнув, он нажал кнопку на пульте и вместе с сестрой наблюдал, как ворота медленно открываются. Их встречали.
– Милая, с тобой все хорошо? – первой к машине подбежала красивая молодая женщина.
– Да, мам, все хорошо.
Удостоверившись, что с дочерью все в порядке, женщина накинулась на старшего сына:
– Как ты мог ее оставить?! Как?! – обнимая дочь, она прошла мимо, одарив Дмитрия разочарованным взглядом.
– Ма-а-ам, – парень выглядел нелепо: неловко поглядывал на мать и пытался улыбнуться уголком губ. Закрыл машину и забежал в дом. За ним молча следовал Лео.
– Твоя сестра могла пострадать, а ты все улыбаешься. Как был глупым щенком, так и остался, – произнес он в спину. – Сколько должно пройти лет, чтобы ты повзрослел? Для чего я прошу быть рядом с ней? Неужели для того, чтобы ты смог поиметь очередную девку? – Лео схватил племянника за шиворот и втащил в гостиную. Парень огрызнулся словно пёс и дернулся в руках.
– Я все понимаю и готов принять наказание, – дернулся еще раз, но мужчина не ослабил хватку.
– Да ничего ты не понимаешь, – швырнул его в противоположную сторону от себя, но Дмитрий поймал равновесие и удержался на ногах. – Она человек! Слабый и хрупкий! Одного неловкого движения хватит, чтобы свернула себе шею. Ты думаешь, твоя мать сможет пережить вторую смерть? Да с кем я вообще разговариваю?! Когда ты был ответственным?!
– Я?! Я последние тридцать лет работаю нянькой, и это первая ошибка! И я ее не отрицаю, признаю, – парень злился на всех.
На мать, потому что после смерти отца она нашла утешение в Эле, уговорив Совет кланов дать разрешение на удочерение человеческого ребенка. Несколько лет она не спускала девочку с рук, а когда чувство потери и печаль слегка притупились, сбросила ее на старшего сына. Школа, тренировки, репетиторы, – все было на его плечах, и много лет его считали Элькиным отцом. А когда она повзрослела, то их принимали за пару.
Он злился и на сестру. Благодаря эгоизму которой сегодня пострадал не только он, но и ее подруга, не говоря о тех отморозках из бара. Их, скорее всего, сейчас даже опытный хирург не соберет. У материного брата нрав был крут и резок, а проведенные последние полсотни лет вдали от цивилизации сделали его практически диким. Удивительно, что он не вырвал руки тем подонкам на глазах у всех.
– Попридержи эмоции! – Лео толкнул его к стене. – Нянькой тебе надоело работать!? Это, – он обвел рукой присутствующих, – твоя семья. А важнее семьи нет ничего. Если тебе, щенок, сказали защищать сестру, значит ты ее защищаешь! Или ты не желаешь больше принадлежать клану?
– Лео, ты что такое говоришь? Не надо! – женщина теснее обняла дочь.
– Замолчи, Вела! – заорал он на сестру. – Я жду ответа, – повернул лицо к племяннику.
– Хочу, – сдавленно ответил последний.
– Что ты хочешь?
– Я хочу принадлежать клану!
– Хорошее представление, – в дверном проеме стоял Ар. В правой руке он держал кусок сырого мяса. Опершись на дверной косяк, с жадностью впился в мякоть зубами.
– Ради всего святого, прекрати так делать, Арнар! В холодильнике есть приготовленные стейки, – Вела смотрела на капли крови, стекающие по пальцам. Мужчина демонстративно закинул остатки в рот и жевал с улыбкой на губах, испачканных кровью.
– Не о том ты беспокоишься, сестрица, – проговорил с набитым ртом.
