Два десятка сокращаются до нескольких единиц.
Дорого, без элементарных удобств, с ненадежными соседями через фанерную стену, грязно, без газового отопления— удаляю по объявлению из списка.
– Ладно, – я выдыхаю, убирая телефон.
Остаться у Стаса – дать ему повод думать, что я хочу вернуться. Придется искать квартиру на первое время или дешевый хостел.
Я паркуюсь напротив непримечательного бара со скромной вывеской «Южный ветер», оставляю свою «девочку» на стоянке перед входом. Если и продолжать поиски жилья, то в тепле и в компании с чем-нибудь съедобным.
В обеденное время посетителей единицы, я занимаю ближайшее место к барной стойке, устраиваясь на мягком диване.
Постояльцы провожают меня взглядом и возвращаются к своим разговорам.
– Твоя красавица? – Бармен кивает в окно на байк.
– Моя, – я коротко отвечаю, улыбнувшись, листаю ленту объявлений.
– Сколько лошадок? – кладет меню и по-свойски присаживается напротив.
– Не знаю, – отвечаю честно. – Что можно съесть?
– Сосиски и жареный картофель. До скольки разгоняется?
– Сто восемьдесят пять смогла выжать.
Адреналин помогает не терять связь с волчицей, кровь закипает в венах от чувства скорости. Довольно часто я бесцельно наматываю километры, сжигая бак топлива. Деревья, дома, люди – все сливается в единый размазанный поток, кроме черной ленты дороги впереди.
Мужчина лет пятидесяти уважительно качает головой.
– Достойно для такой малышки. Ну так что, есть будешь? – спрашивает он.
– Буду.
– Отлично, я тебе и чай сделаю. Погода сегодня мерзкая.
– Спасибо.
Мужчина прихрамывает, ловит себя рукой за барную стойку.
На кухню вслед за барменом торопливо входит парень, он театрально подкидывает бусины нитяных штор. Фоном – их возбужденный разговор, не вникаю в слова и смысл сказанного до определенного момента, пока мозг не вычленяет фамилию, от которой жар разливается по телу и скручивается вибрацией внутри. Затаив дыхание, не отрываясь от экрана телефона, я прислушиваюсь к каждому слову.
– Ты уверен? – узнаю голос бармена.
– Да, Рос, абсолютно. Об истинной Рокотова только сейчас и говорят. Альфа скрывал ее существование несколько месяцев.
Перед глазами плывут белые пятна, словно мелкие мыльные пузыри. Шестнадцать лет я не слышала эту фамилию.
– Ро-ко-тов, – шепчу, и каждый звук отдается болью в сердце.
– Человек, – выплевывает второй.
– Мы с тобой тоже люди.
– Пока, Рос, пока.
Бармен хмыкает.
– Ты еще веришь в скорое обращение? – спрашивает он.
– Конечно. И ты сможешь отомстить за свои увечья.
– Успокойся, – обрывает бармен, – и смирись с тем, что нас использовали и будут использовать, пока мы не сдохнем. Не обращают таких, как мы. А трогать девчонку Альфы не советую, яркий пример подобной глупости перед тобой. – Я пересаживаюсь на противоположный край дивана. Так мне видно происходящее. Бармен, надев фартук, стоит у плиты, помешивая деревянной лопаткой содержимое сковороды. Мужчина берет металлический ковш и стучит по левой ноге: – Или хочешь, как я? У меня хотя бы остались руки и вторая нога, а Бегемота собирали по кускам, – шепчет, откидывая ковш в раковину. – Там, где сейчас стоят мусорные баки. Поэтому мой тебе совет: меньше слушай кровососов и проживешь дольше. Не высовывайся, шкет. За мои двадцать пять лет работы на них я не видел ни одного обещанного обращения.
– Это тебе не повезло.
– Да-да, – он скептично комментирует слова. – И не думай соваться на территорию волков. Я тебя предупредил, шкет, ни ногой в Озерную долину.
Я не поднимая головы, слежу за парнем, что вылетел из кухни.
– Приятного аппетита. – На чугунной сковороде шкворчит поджаренная картошка с тремя домашними сосисками. Я благодарно киваю и беру вилку. – Чай заваривается, не люблю я эту бурду из пакетиков.
– Спасибо, – отвечаю я хрипловато.
Обжигая губы, торопливо заполняю рот картошкой.
Пальцы вбивают в поисковик «Озерная долина».
Коттеджный поселок элит-класса «Озерная долина» находится рядом с территорией зоны покоя*, имеет уникальные сосновые насаждения, место концентрации охотничьих животных и исчезающих животных – резерват «Озерный». Коттеджи выполнены в итальянском стиле, особняки имеют выразительную…
Откладываю телефон, принимая кружку чая.
Листаю немногочисленные фото. Мы ведь вполне могли жить в одном из таких домов: ухоженном, с зеленой лужайкой и ровными рядами кустарника – я, отец и мама.
Шестнадцать лет назад я последний раз слышала фамилию Рокотов от своего отца. Перед исчезновением он изо дня в день повторял о новом Альфе, что предал и занял его место.
Забываю о поисках жилья, о вещах, что остались в квартире Стаса.
Папа часто рассказывал о жизни в стае, об устоях, обычаях и ритуалах, которые казались сказками, выдуманными только для меня. Говорил, что скоро все изменится и мы будем жить в огромном доме, с бассейном и озером, а я смогу выбирать в магазине игрушек все, что заблагорассудится. Нужно лишь показать пальцем, и оно будет моим. Но вышло с точностью до наоборот. Отец не вернулся, мы жили в крохотном доме, а редкие игрушки выбирала только мама.
Пью чай, наблюдаю за неторопливыми движениями бармена и не могу придумать повод для разговора. Спросить в лоб – глупо. Да и никак не подвести болтовню ни о чем к нужной мне теме.
– Что-то еще? – Мужчина ловит мой пристальный взгляд.
– Да. А не подскажете, как добраться до Озерной долины?
Надо отдать должное, даже взгляд не отвел. Повел широкими плечами, отрицательно качая головой:
– Тысячу лет никуда не выбирался дальше своего бара, – задрал штанину, демонстрируя металлический протез. – Как видишь, я не любитель прогулок. А что там, турбаза?
– Нет, там недалеко заповедник. Хотели прогуляться с друзьями.
– А, ну так поищи, – кивает на телефон. – Сейчас это проще простого.
– Да, спасибо.
У меня только что появился новый маршрут для прогулок.
___________________________________
* Зона покоя – земельные или рыболовные угодья, преимущественно в местах массового размножения диких животных. В ней запрещается пребывание посторонних людей, домашних животных, а также все виды деятельности, нарушающие жизнь обитающих там животных.
Глава 8
Илья
***
