– А это не твое дело! – кричу я.
Как хочется вцепиться в лицо. Заставить его замолчать.
– Мое. Сейчас все дерьмо, что связано с тобой, – мое дело.
Моя рука срывается, поднимается быстрее, чем я осознаю, что делаю. Розовые следы пальцев на лице блондина исчезают на глазах. Оборотень дергает головой, скалится, но продолжает:
– Это все, конечно, драматично. Но не я скрывал свою сущность от пары. Не я поставил на первое место амбиции и желание мести, не подумав о том, что станет с потомством и парой.
– А кто?! Кто лишил меня отца?!
– Тщеславие и глупость! Или тебе нужно имя?
– Да! Я хочу взглянуть убийце в глаза, – я озвучиваю свое желание.
– Я надеялся, что не дойдет до этого. Твое желание – закон, хозяйка, – блондин склоняется, прикладывая ладонь к сердцу.
Оборотень ведет меня в гостиную. Я боюсь, что мы остановимся у зеркала, и он укажет на свое отражение. Но Илья, крепко сжимая мою ладонь, распахивает входную дверь.
***
– Куда мы едем?
Долина удаляется, оставаясь в зеркале заднего вида.
– Исполнять желание маленькой капризной девчонки, – нехотя произносит оборотень.
– Я не считаю капризом желание знать убийцу своего отца.
– А я считаю. Капризом и глупостью. А еще большей глупостью будет попытка отомстить.
– Это почему же? – упрямлюсь я.
– Сама все поймешь. И я не хочу умирать, Яна. Я отчаянно люблю жизнь, даже с частыми от нее угощениями из фекалий. Я ей доволен. Жизнью. Это тебе для справки, хорошенько подумай, перед тем как накинуться с кулаками на Александра.
Глава 23
Яна
***
Управляя автомобилем, блондин не произносит ни слова, забыв на время о моем существовании. Пару раз молчаливо касается щеки, прикладывая пальцы к месту удара. На прикосновения его губы дергаются в пугающей улыбке, застывают, пока он не отвлекается на дорогу, и на лбу вновь залегает глубокая поперечная морщина.
За столом оборотень был близок к срыву, извращенная часть меня хотела получить удар в ответ, а после обвинить в жестокости, неуравновешенности. Вернуть себе удобную и привычную позицию жертвы. Но сейчас, когда эмоции потеряли свой градус, мне больше не хочется проверять лимит его терпения.
В тишине я обдумываю каждое слово, что услышала в доме оборотня, воспроизвожу у себя в голове интонацию, с которой их произносили. Мне хочется уличить во лжи, но я не могу. Все сказанное или правда, или блондин искренне в это верит. Блондин…
– Илья, – произношу беззвучно. – Илья, – повторяю движения губами и языком.
– Что? – спрашивает тот.
– Ничего.
– М-м-м, ну тренируйся. Когда-нибудь осмелишься назвать меня по имени.
– А ты когда-нибудь осмелишься сказать правду, – огрызаюсь я, пойманная в неудачный момент.
– Помолчи, – устало отвечает он. Не кричит, не насмехается – тихо произносит.
Я настроена решительно. У себя в голове смакую каждое слово, что скажу убийце в лицо. Подбираю хлесткие уничижительные формулировки. К тому моменту, как автомобиль выныривает из плотного леса и мягко несется по идеально ровной дороге, в моей голове заготовлена целая речь.
Я готова размазать убийцу, кто бы он ни был!
– Это что, психбольница? – я не могу скрыть удивления.
Именно так показывают в фильмах закрытые учреждения, где держат самых опасных и абсолютно невменяемых преступников. Тяжелые кованые ворота с острыми пиками, уходящими в небо; ухоженный сад с ровными геометрическими рядами деревьев и кустарников; многоэтажное серое каменное здание, мрачное и неприступное; и башни, в них закрывают буйных пациентов.
– Очень точное определение, Янка-наркоманка.
– Я не наркоманка! – я вспыхиваю, даря оборотню грозный взгляд.
Зачем он меня провоцирует? Зачем дразнит?
– А я не враг. Держись ближе ко мне. – Ворота плавно распахиваются, пропуская. – Я это говорю не из-за нестерпимого желания потрогать твои костлявые плечики, так тебе будет комфортней. Да и мне, – поясняет с нечитаемой улыбкой.
Особняк выглядит нежилым, отсутствует наружное освещение, четыре этажа полностью погружены во мрак, даже не на всех окнах распахнуты портьеры, словно хозяева предпочитают полумрак.
На последних ступенях в воздухе улавливаю сладковатый аромат и чем ближе подхожу к двустворчатой высокой двери, тем ярче он звучит.
Наши синхронные шаги глухо разносятся эхом под каменными сводами.
– Заячье сердечко, еще не готова взять меня за руку?
Слова блондина заставляют вздрогнуть всем телом.
– Если мы там, где я думаю, твоя рука меня не спасет. – На лестничном пролете второго этажа впервые встречается обитатель улья. Молодой мужчина – человек, спускается, скользя ладонью по каменному поручню. – Что он здесь делает? – Я осторожно провожаю его взглядом.
– Кормит. – Ответ приводит меня в замешательство. – Это донор. Пища.
– Я поняла, поняла, – шепчу я в ужасе.
Как же тихо. Неестественно. Пугающе. Удары моего сердца не заглушают панические мысли, а только провоцируют фантазии. Сердцебиение блондина оглушает не меньше моего, но ему удается проявить больше выдержки: внешне Илья остается спокоен.
При входе в просторную залу последнего этажа я замираю. Ладонь блондина ложится на поясницу, надавливает, но я не двигаюсь с места. Еще одна попытка оборотня, и я переношу вес на пятки, сопротивляясь. Все мое существо противится сделать шаг.
– Что-то ты подрастеряла отвагу. – Мужской голос звучит непривычно тихо.
– Зачем мы сюда пришли? – спрашиваю я.
Несколько десятков глаз сосредотачивают внимание на нас.
– Ты же хотела встретиться с убийцей своего отца, он вон там. – Оборотень, не смущаясь указывает пальцем на дверь в конце зала.
– Там? – переспрашиваю я.
Очередная дурацкая шутка оборотня? Если он думает, что мне не хватит смелости пройти мимо всех этих вампиров, то сильно ошибается, я не отступлю!
– Ты куда? – Мужские руки обхватывают меня за талию, не успеваю я пройти и двух шагов к намеченной цели. – Нам нужно дождаться своей очереди. Все эти… посетители пришли до нас, – произносит он на ухо.
Илья отводит меня к свободному столику в центре комнаты.
Тихое перешептывание вампиров сливается в монотонный шелест, словно вокруг тысячи паучьих лап плетут паутину смерти. Быстрые безжалостных убийцы обсуждают наш визит. Они находятся на своей территории, а мы здесь гости. Незваные гости.
