– Тебе показалось, – я подавляю улыбку.
– Так что насчет шампанского?
– Сейчас закажу, – я жестом подзываю бармена.
Соня пьет с удовольствием, совершенно не смакуя, крупными глотками.
– Я так хотела пить. Будешь?
– Я за рулем, – напоминаю я.
– Что такое один фужер на твой вес?
– Не стоит. Так что дальше?
– Эта дура и говорит, что не может поменять мне туфли. Пришлось оформлять возврат и выбирать другие. Новые туфли не подходили к синему платью, и мне пришлось возвращаться домой, подбирать новый образ, а я опаздывала!
– А куда ты опаздывала? – спрашиваю совершенно без интереса.
– Сюда! С десяти был розыгрыш лотереи. – Соня смотрит на меня пристально, ждет сочувствия.
– Выиграла что-нибудь?
– Нет. А я рассчитывала на халявную неделю в отеле. Давно не чувствовала себя такой опустошенной. Ну что ты молчишь?
– Боюсь разрыдаться. Мне пора. – Кроме как «полная дура» в голове ничего не крутится.
– Эй! Напоил, а теперь бросаешь одну. Ты просто обязан доставить меня в целости и сохранности домой, – капризничает Соня.
– Зато я помог заполнить твое «опустошение», – справедливо замечаю я.
Осушив остатки, девица улыбается, кивая.
– Поехали, – я указываю головой в направлении выхода.
Мой правый локоть оплетают женские руки:
– Сегодня-то зайдешь? – мурлыкает Соня, прижимаясь к плечу.
– Посмотрим, – помогаю ей пристегнуть ремень безопасности.
– Классная тачка. – Пальцы пробегают по панели, любовно касаются кожаной обивки на двери. Прогнувшись, девушка провокационно откидывается на сидении: – Так что за дела мешали тебе отдыхать?
– Важные, – сухо отвечаю я.
Включаю радио, предотвращая несмолкаемую болтовню.
– Мое приглашение на кофе еще в силе, – произносит она с придыханием, наверное, это должно возбуждать мужчин, провоцировать. На деле же речь девушки напоминает болезненное сипение.
– Сонь, ты сейчас серьезно?
– Да, – она смотрит на меня лукаво.
Приоткрываю окно, в салоне автомобиля невозможно полноценно вздохнуть, легкие опаляет смесь яркого парфюма, алкоголя и чужого мужского запаха.
– То есть для тебя приемлемо двое за один вечер? – спрашиваю я.
– С чего ты взял? – Улыбка на женских губах лишь на мгновение меркнет.
– Просто иди домой, – я дотягиваюсь до ручки, открывая дверь.
– Илюш.
– Пока, Сонь. И спасибо.
– За что? – она удивленно распахивает глаза.
– Не бери в голову.
Возвращаюсь домой в большем раздражении, чем до клуба. Развалившись на диване, щелкаю кнопками пульта, не задерживаясь долго на одном канале. В один момент просто прекращаю это занятие и смотрю на меняющиеся картинки. Сверху слышатся шаги, скрип кровати, и снова тишина.
«Не спится?», – отправляю СМС злючке.
Яна читает сообщение, но оставляет без ответа.
«А я смотрю про сезонную миграцию лосей в тундре. Не хочешь присоединиться?»
«Нет», – приходит короткий ответ.
«Зря, интересно». Я возвращаю телефон под подушку.
Вибрация. С интересом открываю сообщение:
«Ты считаешь меня умной?»
Неужели пошла на контакт?!
Я сажусь удобнее и отвечаю:
«В тебе много недостатков, например, твой нос, до отвратительного крохотный, сомневаюсь, что ты можешь в нем полноценно поковыряться. Но умом ты точно не обделена».
– Идиот, – раздается со второго этажа.
«Я все слышал». К набранному добавляю гневный смайлик.
«Твои комплименты, как и чувство юмора, ужасны», – тут же прилетает от Янки.
«Зато у меня невероятные руки. Если не будешь злючкой, продемонстрирую свои умения массажиста. Уверен, тебе понравится», – отвечаю я.
«Если такие же шустрые, как язык, я тебе верю».
«Не провоцируй, Янка-хулиганка!» Ох, сколько шуток напечатал и тут же стер. «Мне Любовь Михайловна рассказала, что ты была той еще заучкой. Сам бы я и не догадался, что умная. Умные не прыгают в декабре с пирса», – иду ва-банк и упоминаю о матери волчицы.
«Ты разговаривал с моей мамой?» – уточняет злючка.
«Да. Она тебя ждет». Долгие три минуты тишины. «Ян, опять плачешь?» Кажется, я услышал сдавленный всхлип.
«Нет. Уже светает. Спокойной ночи» – отвечает она.
Глава 25
Яна
***
Я ошибалась большую часть жизни, принимала своего отца не за того, кто он был на самом деле!
В этом трудно признаться шепотом, даже самой себе.
Воскрешаю образ отца в памяти, но мужская фигура осыпается мелкими песчинками, образуя бесформенную серую кучу. Пепел? Пыль? Уже не важно…
Жизнь не перестает удивлять, швыряет с силой и садистским наслаждением. Когда я так прогневала Богиню?
Выпускаю телефон из рук, убрав на тумбу.
В отсутствии штор на окнах есть и свои плюсы. Линия горизонта с каждой минутой светлеет, разбавляет графитово-черный серыми пятнами и медленно наливается всеми оттенками желтого и розового. Первые лучи скользят между сосен, раскрашивая высокие стволы.
Мысли перестают метаться и сталкиваться друг с другом.
Завораживающее зрелище.
Но чужое сердцебиение и скрип половиц у двери разбивают магнетизм рождения нового дня.
Тень блондина проникает под дверь.
Не такой уж ты и храбрый, волк, каким казался.
«Ну же, зайди!» – смотрю я в упор на дверную ручку.
Тень отступает, на что я невольно улыбаюсь, вспоминая слова Александра о страхе.
Щелкает выключатель, и мягкие шаги удаляются. Оборотень – единственный, кто сейчас обо мне беспокоится. В своеобразной манере, конечно, но все же.
Не замечаю, как беру телефон, вдавливая пальцем боковую кнопку, включаю подсветку экрана, дожидалась, когда погаснет, и нажимаю вновь:
«Что еще сказала мама?» – я отправляю блондину и тут же жалею.
«Чья?» – отвечает он.
«Твоя!» – хочется выкрикнуть, а приходится злобно стучать подушечками пальцев. Намекнуть восклицательным знаком, что мне очень хочется ударить оборотня.
«Моя? Внуков просит. А что я ей могу ответить, если случаи тесного контакта между нами можно по пальцам пересчитать, и по большей части это членовредительство. Кстати, еще неизвестно, как отразится знакомство твоей коленочки и моего хозяйства».
