– Ты чем занимаешься? – Роман наблюдает за моими действиями. – Рулетка нужна?
– Не откажусь.
Вдвоем работа идет быстрее и продуктивнее. Спустя двадцать минут замеряем все оконные проемы в доме. На мое предложение помочь и посоветовать с выбором, Роман отмахивается:
– Вам здесь жить.
По привычке ложусь за полночь. Кажется, что я и не спала вовсе, сквозь дрему тысячу раз распахиваю глаза, упираясь взглядом на пустующую половину кровати. Блондин не приходит и утром.
Провести день, не выходя из дома, не так и приятно, если делаешь это не из желания поваляться на диване, а руководствуясь горечью вчерашней сцены.
Завтракаю, обедаю и ужинаю в гордом одиночестве.
Словно про меня забыли.
Где Илья?
Где Роман?
Ни телефонного звонка, ни записки, ни СМС.
Поднимаю голову от учебника, за окном прогулочным шагом идет волчица. Замедляется напротив дома, а дойдя до дорожки, ведущей к двери, останавливается. Девушка уделяет внимание каждому окну, уверена, что она ищет именно меня.
Вскочив со стула, я скольжу к боковой стене.
Глупо и малодушно? Возможно.
Но кто я без блондина в стае? Дочь предателя.
Волчица настырно изучает фасад дома, свет горит в комнате, где я занималась, и в спальне. Осторожно выглядываю. Когда же ей надоест прожигать взглядом каменные стены?
Вибрируя, телефон оповещает о принятом сообщении:
«Жив-здоров, вернемся утром».
«Ок», – летит в ответ.
В груди печет от обиды, я ощущаю себя домашним зверьком, которого можно оставить в полном одиночестве на сутки, а возможно, и дольше, не предупредив заранее и не потрудившись сделать короткий звонок. И что стоило Роману сказать пару слов перед уходом?
Перед глазами сцена из ночного клуба: грудастая девица в красном платье на коленях оборотня. Объятия, поцелуи, прощальный шлепок пониже поясницы, и красавица с коктейлем в руках спускается по лестнице. Отпустили за ненадобностью…
Независимо от того, на одну ночь женщина в жизни блондина или же на всю жизнь, его манера обращения с ними не меняется.
Я забываю о волчице, что стояла снаружи, съедаемая досадой, прохожу в спальню, совершаю вечерние процедуры и ложусь в постель. К досаде планомерно прибавляется тоска. Темная, вязкая, омерзительная, заставляющая поджимать ноги и обхватывать их руками, согревая саму себя теплом.
Когда же ты успел проникнуть так глубоко мне под кожу, задаюсь горьким вопросом. Не позволяю себе проронить и слезинки, закрываю плотно глаза, отгоняя неприятные воспоминания и силясь уснуть.
Долгожданное утро. Принимаю душ и спускаюсь завтракать. Варю кофе, готовлю горячие бутерброды. Нет желания есть в тишине и одиночестве. Прохожу в гостиную, располагаюсь за низким столиком. Дружеская болтовня ведущих утренних новостей создает иллюзию присутствия. Телевизионная студия украшена мерцающими гирляндами и огромной наряженной елью, на столе кружки с изображением снежинок. Вся эта атрибутика контрастирует с экстренным репортажем, транслируемым на огромном экране за спинами глянцевой пары.
– А теперь перейдем к трагическим новостям. – Лицо мужчины сменяет улыбку на сочувствующее выражение. – Вчера вечером произошло возгорание в бизнес-центре «Эржебет». – На экране языки пламени яростно пожирают верхние этажи зеркального здания. – К сожалению, из-за несоблюдения мер техники безопасности, на пяти верхних этажах остались заблокированы сотрудники. Ликвидировать очаг возгорания удалось лишь к четырем утра. На данный момент сообщается о восьмидесяти трех погибших. – Как по команде, ведущий снова начинает блистать белоснежной улыбкой и продолжает вести передачу: – И к хорошим новостям. Синоптики обещают снежную безветренную погоду в течение всех рождественских каникул.
– Не может быть! – восхищается соведущая.
Потрясенная, я продолжаю бестолково пялиться на экран телевизора.
Вторые сутки братья вне дома, и утренний репортаж о возгорании… В совпадение верится с трудом.
Я несусь по лестнице, врываюсь в комнату, переворачивая на ходу все, что попадается под руку в поисках телефона.
Неужели Альфа захотел возмездия? На пол летит постельное белье.
Если Илья погиб, я должна это почувствовать? Останавливаюсь и прислушиваюсь к себе. Ничего. Все как обычно.
Руки с удвоенной силой работают, перекладывая на письменном столе блондина тонкие папки и клочки бумаги с рукописными пометками: телефон мог спрятаться под ними.
Когда я пользовалась им в последний раз? Перестаю суетиться и заставляю себя задуматься. Вчера отвечала на СМС Ильи, да так и оставила смартфон лежать на тетради по геометрии.
С единственной мыслью «Возьми трубку» набираю номер.
Абонент недоступен. В груди громыхает сердце, и тело обдает жаром.
Рано паниковать!
Набрав Романа, слышу желанные гудки. Один, второй, и тишина.
– Алло. – На экране бегут секунды. – Ром? – Связь прерывается. – Да чтоб вас! – ругаюсь, сама не понимая, кого костерю больше: братьев или компанию сотовой связи.
«Абонент временно недоступен», – сообщает приятный женский голос.
Опускаюсь на край стола, не веря в происходящее. Еще недавно я хотела хорошенько ударить оборотня и высказать в его нахальную физиономию, что со мной нельзя обращаться, словно я комнатная болонка, а сейчас готова на многое, лишь бы снова увидеть наглую ухмылочку.
В поисках информации о случившемся открываю ноутбук. С каждым часом увеличивается количество погибших. Пересматриваю немногочисленные фото спецтехники у подножья бизнес-центра, людей в форме, зевак, вытягивающих шеи, в надежде увидеть знакомое лицо.
Пробегаюсь глазами по комментариям – домыслы и хула на недобросовестных застройщиков и владельцев офисных помещений.
Щелкая мышкой по заголовкам статей, читаю по диагонали, закрываю страницу и открываю следующую.
На звук работающего двигателя вскидываю голову. Мимо проезжает внедорожник, за ним второй, я проверяю телефон на наличие СМС и возвращаюсь к экрану.
Спустя время знакомый рокот автомобиля затихает у дома, раздаются хлопки дверями.
– Единственное, чего я сейчас хочу, – спать. Часов двенадцать беспробудно продавливать матрас, – сокрушается блондин.
– А я поем, – следует ответ его брата.
– Янка, мы дома. – Илья раздраженно скидывает ботинки. Присев на верхней ступени лестницы, я наблюдаю за усталыми движениями оборотня. – Вот ты где прячешься. – Он поднимается, не забывая улыбаться. – Привет, малявка, – треплет пятерней волосы. В нос ударяет токсичная смесь жженого пластика, пота и горелого мяса. Все это оседает на слизистой горечью. Горло сковывает спазмом, не сдержавшись, кашляю. – Да, мне надо принять душ. Принеси с кухни большой мусорный пакет, одежду не выстирать. – Молча выполняю просьбу, сдерживая в груди пожар. Мужская фигура просматривается за запотевшим стеклом душевой кабины. – Выкинь и открой окно в спальне, смрад тошнотворный. – Я не двигаюсь с места, раздираемая противоречивыми чувствами. Радостью от близости оборотня и осознания, что он жив и невредим. Но на другой чаше весов клокочет гнев. Мужская ладонь смахивает влагу с прозрачной стенки: – Не ожидал. – Широкая белозубая улыбка подливает масло в огонь, и я складываю руки на груди, принимая враждебную позу. – Хочешь рассмотреть? – размашистыми движениями проходит вниз, открывая мне торс. – Дальше?
