Блондин рассказывает правду, не лукавя. Честно открывает тайны моего прошлого, а я сдерживаю порыв выкрикнуть: «Ваш сын махровый бабник!», чтобы хоть как-то сравняться в счете.
– Что ты надула щеки? Я же не врал. А правда ведь в любом случае станет известна. Так лучше узнают от нас, чем кто-нибудь расскажет свою версию, приукрасив и усилив. Хочешь побегать по снегу? Разомнем лапы? Раздевайся!
Насколько хватает взгляда, простирается бескрайняя степь. Прошел небольшой снежок, накрывая чужие следы, и я чувствую себя первопроходцем или космонавтом, ступившим на неизученную планету, разбивая лапами гладкую белоснежную поверхность.
Черное небо, усыпанное мелкими звездами, идеальная гладь, кружащий голову свежий ледяной воздух и многие-многие километры без людей.
Свобода! Волчица радуется воле, и я вместе с ней. Давно забытое ощущение радости заполняет душу.
Песчаный зверь бежит рядом, бок о бок со мной, встревоженно вглядываясь во мрак, пока я ношусь кругами, наслаждаясь и отпуская тревоги.
– Мы можем остаться? – сразу же спрашивая, вернув человеческой облик.
– Уборка навоза уже не пугает?
– Нет, – я стряхиваю влагу с волос.
– Тогда остаемся. Завтра поедем на Хребет дьявола, надеюсь, склон еще на месте.
***
Гора оказывается и не горой вовсе, как я представляла, а большим оврагом. Пологим, но очень глубоким. Распахнув багажник, блондин извлекает кусок старого линолеума, и я наконец понимаю, откуда эти ровные приглаженные следы от вершины до самого низа.
– Нет-нет, – протестую я, в ужасе представляя, как мы несемся вниз.
– Я так и знал, мягкожопая трусиха. Для тебя припас кое-что другое, – играет в воздухе пальцами и жестом фокусника извлекает ледянку-ватрушку. – У соседей одолжил, ты с ней аккуратнее, не заляпай кровью.
– В кого ты такой… юморист?
– Ты хотела сказать «идиот»?
– Нет, не хотела, – не очень натурально отрицаю я.
– Хотела! – настаивает блондин, затаскивая меня, линолеум и ледянку на вершину.
– А почему гору называют Хребет дьявола?
– Сейчас узнаешь, – он ставит ледянку на склон и приглашает жестом сесть: – Дамы вперед. Держись крепко за ручки.
– Илья, – визжу я, ощутив руки на спине, – не толкай сильно! Пожалуйста!
– Не буду. Да и когда я тебе врал?! – ловит мой недоверчивый взгляд. Ладони мягко надавливают, я успеваю подумать: «Не обманул», и с визгом взлетаю в воздух, а потом еще, еще и еще. Не спуск, а стиральная доска. Вцепившись в ручки, молюсь богам, чтобы не свернуть шею и быстрее доехать вниз. Илья скатывается вслед за мной, громко хохоча и подбадривая криками.
– Идиот! – кричу я, как только понимаю, что глупая смерть на обледеневшем склоне отменяется. – Коваль, ты идиот! – С трудом поднимаюсь на онемевшие от страха ноги. – Могу заявить это открыто в твою улыбчивую идиотскую физиономию. – Все попытки нанести удар обидчику проваливаются одна за другой.
– Ну все-все, не дерись. Можно кататься с середины, если ты ссыкушка, – оборотень указывает на вторую накатанную дорожку.
– Да! Ссыкушка и дристушка, – я дергаю ледянку из его рук.
– Эй, завтра поедем на озеро, на коньках кататься, – кричит он мне в спину.
– Ха-ха, – я истерично смеюсь, представляя приключение.
***
Незаметно идут дни. Наша поездка действительно превращается в отпуск. Прекрасный двухнедельный отпуск. Прогулки, сон, еда, смех, пустые разговоры и никаких напоминаний о прошлом. Каждое утро замираю, спрашивая о планах на предстоящий день, ожидая услышать: «Мы возвращаемся», но этого не происходит.
– Твои родители действительно так любят карты?
– С чего ты взяла? – Илья шарит рукой в пустой тарелке в поисках чипсов. – Как хорошо, что у тебя осталось, – собирает крошки с моей футболки.
– У них чуть ли не через день важные партии.
– Святая простота, они так оставляют нас одних, – оглушает меня громким хохотом. – Внуков ждут, а мы не оправдываем надежды, фильм смотрим, дрянь едим, да еще и предохраняемся, – придирчиво осматривает мою грудь на наличие съестного. – Я скоро выработаю рефлекс заниматься сексом через день. И не надейся, сегодня не пропустим, не зря же родители где-то мерзнут по три-четыре часа, – он запускает ладони под мою футболку.
– Илья! – одергиваю я его. – Они вернулись!
– Да не может быть, что так рано. – Он поднимается и выглядывает, отдернув штору. – Скоро вернусь, – добавляет сухо.
Я подбегаю к окну: напротив дома Альфа вальяжно подпирает серебристый внедорожник, раскидывая носком ботинка снежные комки.
Вот и кончился наш отпуск.
Эпилог
Полтора года спустя
***
Мне, как и многим оборотням, привычен ночной образ жизни, и встать в шесть тридцать утра кажется невероятным подвигом. Жизнь в стае расслабила и превратила меня в разгильдяйку. Больше года я строила график сама, когда появлялось желание училась, а если пропадало, то ведь ничего страшного, если пропустить один денек и наверстать, например, завтра или послезавтра.
Я пообещала заехать за Ником и Лесей в семь пятнадцать, заверяя, что ни за что не опоздаю, а сейчас ношусь по дому, не зная, ставить чайник или принимать душ.
Вечером подготовила комплект вещей к первому учебному дню, но с утра его нет на месте. Открываю створки шкафа, перебирая вешалки, нервно притопываю пяткой.
Так вот же! Брюки и рубашка аккуратно развешаны на стуле.
Блондин с ленцой приоткрывает один глаз:
– Ян, иди ко мне.
– Нет времени, – фыркаю я.
– Не маши на меня рукой, малявка, – возмущается он хриплым ото сна голосом. – Ты что, в этом всю ночь спала рядом, а я не заметил?
Страсть к красивому нижнему белью я взрастила в себе до космических размеров.
– Не заметил, блондин. Я и так прошлась перед тобой, – дефилирую походкой от бедра, разворачиваюсь спиной и довольно наблюдаю, как округляются глаза. Комбинация хранит в себе секрет: со спины сверху донизу вдоль позвоночника красовалась кружевная вставка, обнажая меня и дразня Илью. – И подняла упавшую ручку, – немного наклоняюсь. – А ты…
– Ты без белья! – Блондин вскакивает с постели.
В доме мы одни, и на окнах появились шторы. Я позволяю себе ходить в самых откровенных нарядах.
– А теперь в белье, – натягиваю трусики и бегу вниз выключать чайник.
– Вернись, чертовка!
– Не могу, Илюш, время. Придется подождать до вечера, – разбавляю горячий чай водой из-под крана. Быстро жую бутерброд и запиваю. Телефон разрывается десятками сообщений, Леся волнуется, что я проспала.
