— Что это? — Мелисса не стала медлить, накинув оберег.
— Душа демона, — ответила старая ведьма.
— Душа демона? Я думала, это сказки. Разве у них есть душа? — Мелисса подхватила кулон пальцами. Угольно-черный, с острыми гранями и холодный на ощупь. Он не нагревался от тепла ее рук.
— Как видишь не сказки. Это временная мера. Душа не даст метке другого демона обнаружить тебя. Но действие защиты не вечно, даже не знаю, сколько она продержится против такого сильного демона, как Великий маркиз.
— Душа, — произнесла Мелисса, до конца не веря, что сейчас в ее руках чьи-то помыслы и чувства. «Маленькая вселенная меж моих пальцев, разве такое возможно?» Она в очередной раз удивилась колдовской силе своей бабушки. — Тот демон был тем еще мерзавцем — Ингельда, чуть успокоившись, аккуратно разложила разбросанные в спешке вещи и закрыла ящики комода. — А теперь нам нужно поговорить. Без свидетелей, Паскаль. — Старая ведьма указала подбородком на дверь. Когда присутствие фамильяра перестало ощущаться, она продолжила: — Сейчас ты уже понимаешь, почему твоя магия отказалась наносить вред Андрасу?
— Ошибка в заклинании?
— Нет.
Мелисса получила твердый ответ.
— Значит, ошибка в колдовском круге. Какой-то защитный амулет. Природная невосприимчивость, не описанная в Книге знаний.
— Внучка, — прервала Ингельда. Ее пристальный взгляд заставлял златовласую ворожею ерзать на стуле, постоянно проверять, на месте ли амулет, и прикусывать до боли губы.
— Глупость, — ответила она на молчаливое предположение бабушки. — Не могу я влюбиться вот в такое. — Она подняла кулон, демонстрируя неприглядный, даже пугающий на вид камень. — Он же… — раскинула беспомощно руки. — Зло. Демон. Наполненный желчью и чужой болью.
— Не влюбиться, а полюбить, — исправила внучку старая ведьма.
— Совсем нелепица! — Мила сжала с силой кулон и отдернула руку, стирая капельку крови со своих пальцев.
— Я тоже зло, но ты же меня любишь.
— Это совсем другое! Ты моя кровь. Моя бабушка. Та, кто меня воспитала. А он… он просто алчный, не имеющий сострадания и капли человечности демон! Пафосный павлин с непреодолимой тягой к кричащим выходкам и красным спортивным автомобилям! — воскликнула Мила.
Ингельда засмеялась звонко и заразительно:
— Мое милое дитя, — проговорила сочувственно, поправляя золотой перстень с крупным сапфиром на своем пальце.
— Я ничего не чувствую к нему, кроме ненависти! — продолжала упорствовать Мелисса.
— Ненависть, — хмыкнула старая ведьма. — На какие только глупости она не подталкивает. И нас, и простых людей, и демонов.
Сейчас Мелисса была согласна со своей бабушкой. Действия последних дней никак по-другому и не назвать, как безумие.
— Безумие, — повторила она вслух. Но под натиском разума, даже сейчас, чудом избежав плена, с печатью на теле, она понимала, что не поступила бы по-другому, просто не смогла забыть о встрече с Андрасом.
«Неужели бабушка права?»
— Конечно, безумие, я и не припомню подобного случая. Нужно все обговорить с Высшей ведьмой, ковен обязан помочь избавить тебя от печати Великого маркиза.
— Великий маркиз. Хватит его так называть. Андрас, демон… — Мелисса прятала за пренебрежением бурю разнообразных чувств во главе с растерянностью.
— Мне искренне жаль тебя. Но ведь многие ведьмы живут без кровного потомства. Не всем удается встретить за свой долгий век того, кто проникнет в сердце. И ведьмы, не знавшие настоящей любви, берут в обучение кого-то одаренного колдовской силой. Возможно, и ты так поступишь со временем. Не сейчас. Потом. Передашь свои знаний той, кто, по-твоему мнению, будет этого достойна. А моя дочь, хоть и встретила свою истинную любовь, не оценила дара: власть и ковен оказались для нее важнее. Аделина яркий пример того, что материнские чувства присущи не всем.
— Бабушка, ты сейчас о чем? — Мелисса не понимала причину, по которой Ингельда сменила тему разговора, заговорив о детях. Зачем она упоминает о ее матери — Адалин, что оказалась не готова к появлению ребенка и отдала новорожденную дочь на попечение?
— О детях. Андрас никогда не позволит забрать у него дитя. Родись тот демоном или человеком.
Мелиссу обожгло волной ярости. Ведь все до единой ведьмы бесплодны — это проклятие за колдовские способности. Расплата. И только полюбив по-настоящему, единожды за свою жизнь они могут познать великий дар материнства.
Ярость пекла в легких, сжигая кислород; в сердце, порождая страх и боль; в пальцах рук, что никогда не коснутся собственного ребенка. Тело полыхало изнутри. Ей хотелось испепелить все вокруг, сжечь дотла от безысходности. Чтобы весь мир погиб вместе с ее мечтами.
«Зачем Андрас возник на моем пути? Что за насмешка судьбы?!»
— Даже если ты сможешь зачать ребенка и сбежать от Великого маркиза, — продолжила старая ведьма, — а я помогу скрыть ваши следы, нам никак не справиться без посторонней помощи. Ребенок демона от рождения сильнее тебя да и меня. Можно смело забыть про жизнь среди людей и искать уединенное место. Демоненок, как любой ребенок, не умеет контролировать свои желания или злость, ревность или обиду. И его радость может вылиться в чью-либо смерть.
Мелисса продолжала тонуть в чувствах. Ей не хотелось верить в то, что она слышит:
— Ты только что сказала, что есть выход! Жить в уединении — небольшая плата. Я готова к ней! Это лучше, чем вечность не знать объятий своего чада. И мой ребенок ведь может родиться человеком.
— Ты обречешь себя на вечное рабство, Мелисса. Маркиз воспользуется вашим ребенком как слабостью. И ковен не встанет на твою защиту, они побоятся, а я одна не справлюсь. Я сильна, но не всесильна. Смириться — вот твой единственный выход.
Глава 14
Мелисса совершенно лишилась сна. Оставшиеся дни до шабаша она посвятила поиску любой информации о ведьмах, чья магия выбирала демона как Пару жизни. Но бабушка была права, ни на одной страннице, златовласой ведьме не удалось встретить даже краткого упоминания о подобном случае.
— Нужно поесть. — Паскаль отодвинул раскрытые перед хозяйкой книги, поставив тарелку сырного супа.
— Мне некогда. — Ведьма выхватила ложку из рук фамильяра, сделала несколько быстрых глотков. Пища потеряла всякий вкус, лишь чувствовалось, что на язык попадала горячая жидкость: ни специй, ни приятного сливочного вкуса Мелисса не ощущала.
Она вернулась к изучению, открыв раздел о колдовской силе и выборе ею Пары жизни для ведьмы. Рассуждения одной из Верховных не принесли ясности. По ее словам, магия избирает кандидата на свое усмотрение: будь то враг или друг, бедняк или богач, красавец или урод, скверен или приятен характером, ей нет разницы.
