Я остался на обочине, когда автомобиль сорвался с места, заставляя глотать пыль.
Мышцы горели, тело отзывалось вибрацией обращения на любое движение. Я возвращался неторопливо, вдыхая ставшим прохладный, воздух.
Нестерпимо хотелось перекинуться и дать свободу волку, но страх потерять контроль полностью не позволял совершить заведомую глупость.
Они ссорились! Я слышал голоса.
Женский – тихий, обиженный.
Мужской – недовольный и надрывный.
Зверь тянул, вел прямо к дому Эрила.
К моей привычной боли прибавились чужие непонимание и обида.
Громкие шаги, звук открываемой двери, работа мотора, шуршание шин и тишина, изредка наполняемая тихими женскими всхлипываниями.
Он оставил Леру! Оставил! Ее! Одну!
Ослепляющая вспышка перед глазами – я крепко держусь за дверную ручку.
– Нельзя! – приказываю зверю.
Следующая вспышка более продолжительная… Я прихожу в себя, вдыхая мягкий и притягательный аромат ее кожи.
Девушка лежит на спине, укрытая белоснежной простыней и закрыв глаза. Она изредка смахивает набежавшие слезы. Ее грудь подрагивает от рыданий, а заалевшие губы с шумом выдыхают воздух.
Нужно уйти, пока Лера не заметила меня!
Глава 10
Валерия
***
– Эрил! – Я проигнорировала порыв сбежать по лестнице и нагнать любимого.
Мужчина молча обулся, взял ключи и скрылся за входной дверью.
– Эрил, – позвала, зная, что он меня услышит, но ответом мне послужил рев мотора и свист автомобильных шин.
Уехал…
Слезы непонимания жгли щеки и срывались с подбородка, окропляя деревянный пол. Я ждала возвращения мужчины, растирала горячую влагу по лицу и смотрела на неподвижную дверь.
Я больше не различала звук работающего двигателя и, постояв еще с минуту на верхней ступени лестницы, развернулась и направилась в спальню.
Упершись руками в края раковины, как совсем недавно делал Эрил, встретилась взглядом со своим заплаканным отражением.
– Я совсем ничего не понимаю, – призналась самой себе, беззвучно шевеля губами.
Хорошенько ополоснув холодной водой лицо, вновь взглянула на себя. Капли неприятно стекали по шее, я принялась с усердием тереть лицо и грудь полотенцем. Уткнувшись носом в мягкую ткань, посмотрела на телефон, вышла из ванной, замерла у прикроватной тумбы, моя рука коснулась экрана смартфона и отпрянула.
Я чувствовала вину, я чувствовала боль и непонимание, но разум подсказывал, что эти чувства неправильные, навязанные.
Не буду звонить – приняла решение. Я аккуратно развесила полотенце сушиться, выключила свет и легла в постель.
Наш разговор с Эрилом занимал все мои мысли, я разбирала каждую сказанную им и мной фразу. Вдруг я действительно могла его обидеть, но не находила тех слов, из-за которых стоит оставить любимого человека одного и срываться куда-то в ночи.
«Ты довольно эгоистична» – это ударило больней всего. Разве эгоист поменяет свою прежнюю жизнь ради кого-то? Да, пусть моя прошлая жизнь не была шикарной и блистательной, но она была моей.
Я никогда не осуждала женщин, что хотели посветить себя семье, вопреки расхожему мнению, что тогда ты теряешь себя, полностью погружаясь в чужие проблемы и совершенно забывая о своих желаниях.
Это же прекрасно – радовать любимых, получать удовлетворение оттого, что твои близкие счастливы и ты приложила к этому руку. Быть за спиной любимого, как за каменной стеной. Как бы ни уверяли в обратном мои подруги, я знала, они врали. Чувства защищенности, любви и заботы прекрасны. Но я лишилась их.
Слезы продолжали обжигать мое лицо. Промокнув простыней щеки, я рвано выдохнула и распахнула глаза.
– Ты меня напугал. – Я села и отвернулась, избегая встречаться взглядом с Эрилом. Как же грохотало мое сердце, мне хотелось прижать обе руки к груди и сдержать его.
Мужской силуэт пришел в движение, беззвучно приблизился. Он опустился на корточки.
– Рада, что ты вернулся, – призналась я и повернулась лицом.
Эрил дернулся, словно получил удар по щеке, тяжело задышал.
– Я не хочу ссориться, – шептала, вглядываясь в темные провалы глаз.
Желтоватые сверхъестественные блики нарисовали на мужском лице пугающие резкие тени.
Горячая рука коснулась моей щеки, и я ответила на ласку, прильнула к шероховатой ладони, перехватила ее двумя руками и поцеловала, не сдерживая себя, забывая об обиде и ссоре, прижалась губами к сплетению линий.
Мужчина замер.
Он не отнимал руки от моего лица, опустился на колени, молчал, наблюдал, наслаждался.
А мне не хотелось разговоров, не хотелось выяснения отношений. Вот такие моменты тишины говорят намного больше, чем сотни пустых слов.
Я всем сердцем чувствовала, что наши с Эрилом эмоции сейчас схожи. Нас пропитывали сожаление сказанных слов и желание быть рядом, быть вместе.
Кажется, я чувствовала, как моя душа тянется к его душе, незримо касается, сплетается, образуя единое целое… Или это фантазии затуманенного дремой разума?
Я придвинулась к краю кровати, спустила ноги на пол и прижалась к горячему твердому телу, уткнулась лицом в его шею и крепко-крепко, насколько хватило мне сил, обняла.
Невероятное чувство уюта и нежности заполняли меня. Впитывались от мест соприкосновения кожи и крались к каждой клеточке тела, одаривали неземным счастьем.
– Лера, – я слышу хриплый шепот.
– Тише, – обрываю – не нужно прерывать драгоценный момент.
Мое лицо обхватили широкие ладони и подушечками пальцев бережно стирали со щек непрекращающиеся слезы. Но слезы больше не приносили боль. Касались нежно, практически невесомо, к ним присоединились твердые губы, блуждали по скулам, подбородку, иссушая соленые капли, даря любовь, вызывая у меня блаженную улыбку.
– Спасибо, – шептала я с закрытыми глазами.
Хотелось благодарить за все: за трепетную ласку, за теплоту, за бесчисленные поцелуи, что исследовали мое лицо, за забранную боль, за молчаливые извинения, шептать и шептать тысячи «спасибо», касаясь в ответ.
– Не плачь, – мужской голос, смешанный с рычанием, разлился дрожью по всему телу.
Я не нашла в себе сил ответить. Провела ладонью по коротким жестким волосам Эрила, сцепив руки в замок на его шее, не разрешала подняться с колен.
Вот бы узнать, о чем он сейчас думает… Мы соприкасались лбами и рассматривали друг друга.
Дымка обращения клубилась вокруг его лица. Практически черная радужка глаз медленно заполнялась сверхъестественным желтым светом и спустя несколько секунд возвращала свой естественный вид, словно зверь брал верх над человеком, но все же побежденный отступал.
