Илья выпростал руки из-под одеяла. Ну конечно… Кисти слабо светились в темноте, как гнилушки.
Вот оно что. Страх пришёл взять своё. Ну что ж, этого следовало ожидать.
Илья поднялся с лежанки и, пошатываясь от муторной слабости, вышел из дома. Уселся на нижнюю ступеньку крыльца, положил ладони на землю. Сосредоточился.
Слушать… Говорить.
«Уходи. Здесь тебе нечего ловить».
В ладони толкнуло жаром – раз, другой, третий. И всё стихло. Отпустило сердце, ушло неприятное покалывание в висках. Тишина и темнота вокруг перестали казаться враждебными.
Илья ещё немного посидел на крыльце, вслушиваясь в живое, дышащее безмолвие ночного леса. Потом поднялся, отметив, что и сил сразу прибавилось, и самочувствие заметно улучшилось, и вернулся в избушку – досыпать.
Впрочем, спокойно поспать в эту ночь ему так и не удалось. Кошмары отпустили, но сны, пришедшие им на смену, тоже не способствовали полноценному отдыху. Какой тут покой, если главным «действующим лицом» в этих снах была… Одна «кувшинка болотная».
Перед рассветом Илья проснулся удивлённым и изрядно смущённым. И не выспавшимся, само собой.
4. Дураки и ЧП
Самочувствие еще несколько дней оставалось неважнецким: сердце частило и стучало где-то в горле, иногда кружилась голова, морозило. Илья теперь водил мотоцикл особенно осторожно, из-за чего на объезд всей территории требовалось больше времени.
«Вот это приложило меня. А почему так?»
Он постоянно возвращался мыслями к происшествию, снова и снова прикидывал интенсивность Страха, но никаких объяснений не находил. В учебном центре приходилось иметь дело и со специально созданными сгустками первого уровня – и потом, конечно, было тяжело, но не настолько. Даже близко не напоминало!
Так в чём же тут-то дело?
На простуду, отравление или еще какую-то обычную болячку это недомогание не походило, так что Илья понятия не имел, как себя подлечить. И просто ездил осторожно, чаще отдыхал – и надеялся, что странная слабость рано или поздно пройдёт сама.
Винский передал через председателя обещанную премию, и Илья собрался заказать себе ещё пиломатериалов для постройки бани. К премии прилагалась просьба (точнее, распоряжение) позвонить при первой же возможности.
Выйдя на крыльцо «сельсовета», Илья набрал номер командира.
– Привет, герой. – Винский, как обычно, колотил по клавишам. Эти звуки странным образом успокаивали, давая понять, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. – Хотел тебе сказать – я к концу месяца думаю всё-таки в Варакино съездить. Так что увидимся. Если что надо привезти – скажи.
– Да ничего не надо, спасибо. – Илья смутился. – У нас тут всё купить можно… А чего нельзя – то я по почте заказываю.
– Ладно, понял я тебя, – засмеялся Винский. – Стесняешься просить. Ну ладно, не настаиваю. Как самочувствие?
– Нормально. – Илья надеялся, что удалось сказать это максимально честным голосом.
– Ну, если что, звони. Я как билет куплю, сообщу тебе. В Варакино встретимся. Поучу тебя следы считывать заодно. Ну ладно, бывай.
– До свидания, – сказал Илья, прежде чем шеф отключился.
И почему он не сказал командиру, что до сих пор чувствует себя неважно? А вот чёрт его знает…
Через два дня привезли доски и брус. Илья так умотался, разгружая машину и складывая пиломатериалы в штабеля, что вечером с трудом заставил себя вскипятить воду даже на плитке. Заварил травяного чая и уселся за стол. Сил не было даже, чтобы, как обычно, выйти с кружкой на крыльцо.
На лбу выступила испарина – то ли от горячего питья, то ли… Руки мелко тряслись и плохо слушались. Пришлось придерживать кружку второй рукой, и всё равно Илья расплескал немного чая и обжёгся.
Да сколько ж можно?..
«Надо сказать командиру. Или всё-таки к врачу? А вдруг меня клещ укусил, а я не заметил?»
«Да пройдёт, ерунда это всё…»
«Илюха, какой же ты фантастический дурак…»
Один в лесу. Без связи. Ближайший населённый пункт – в полутора десятках километров. Если завтра не явится на работу – его, конечно, поедут искать. Но пока спохватятся… Пока найдут машину, пока доберутся сюда – если с ним что-то серьёзное, могут ведь уже и не успеть помочь. Ладно если приедут на машине – погрузят в неё и увезут в больницу. А если кто-то на мотоцикле приедет? Только ехать назад за машиной. Ну очень оптимистичный сценарий вырисовывается.
Илья осторожно поставил кружку на стол. Руки светились в темноте – слабо, но отчётливо.
«Отстань, пакость».
Ровно дышать. На счёт «четыре». Вдох, пауза, выдох.
«Уходи. Я не твой».
Медленно-медленно гасло синеватое свечение. Медленно успокаивался подскочивший пульс.
Илья отодвинул кружку в сторону, положил на столешницу сцепленные руки и уронил на них голову.
«Да кто ж тебе сказал, дурень, что ты справишься один?»
«А с чем справляться-то? Просто устал. Три куба древесины разгрузил как-никак…»
«Да, да, конечно. А по ночам? А сны?»
Сны… Что уж там говорить, сны сильно беспокоили. И не те, что можно было назвать кошмарами; это-то вполне понятно, об этом Петров предупреждал. Интоксикация Страхом аукается до трёх недель – именно в такой форме это совершенно нормально.
А вот другие сны, не страшные – просто странные…
Аня.
Снова и снова – Аня.
Причём не в таких снах, о которых вспоминаешь наутро с порозовевшими ушами. Это было бы как раз вполне объяснимо и нормально: он – парень молодой, одинокий, а она девушка симпатичная… В общем, понятно, о чём речь. Тут же было нечто совсем другое.
Сны были сумбурными, ни одного Илья не мог вспомнить достаточно чётко, но впечатление каждый раз было такое: Аня или в серьёзной опасности, или… Это от неё исходит опасность. Вот только для кого она опасна?
Обрывки видений, вихри цветов, звуков и даже запахов… Ничего конкретного, только просыпался Илья с ощущением, будто снова не успел сделать что-то важное или помешать чему-то очень плохому, и скоро случится беда.
И всегда это ощущение было связано с Аней.
Каждый раз, подъезжая к Ремезово, Илья боролся с желанием проехать по единственной улице, посмотреть по сторонам: вдруг увидит её? Всегда можно было сослаться на то, что приехал потребовать назад свою рубашку. Но почему-то в последний момент руки сами выкручивали руль на неприметную колею, идущую в обход села недалеко от опушки леса – на обычный маршрут патрулирования.
И почему, как сделал бы любой здравомыслящий человек, просто не заехать в село, не расспросить, где живёт такая-то, сославшись на то, что хотел бы забрать рубашку? И убедиться, что с Аней всё в порядке, и успокоиться наконец! Нет, мы будем терзаться непонятными предчувствиями, плохо спать по ночам, но просто вступить в обычную человеческую коммуникацию – да вы что, как же можно, это не для нас… Так ругал себя Илья каждый день, уезжая от Ремезово, и вечерами, когда сумерки сгущались, напоминая о том, что скоро придёт время снов.
