– А как же все те случаи в городах, о которых нам рассказывали на курсах? – уточнил Илья. – Например, заражённый Страхом двор, в котором люди чаще склонны к депрессиям и прочим психическим расстройствам.
– Никто ведь не говорит, что метки или сгустки не появляются сами по себе. Но есть много факторов, которые могут привести к такому результату. Например, наши японские коллеги приводили подобную статистику по новым кварталам развивающихся городов, где у жителей районов плотной застройки высотными зданиями часто встречаются случаи неврозов и депрессий. И среди тех, кто селится на самых верхних этажах, в том числе. А всем известно, что Страх не дотягивается выше сорока-пятидесяти метров. Уже на высоте в тридцать метров его воздействие существенно слабеет, даже если под домом мощный сгусток.
– А я этого не знал, – изумлённо пробормотал Илья.
– Вот об этом я и говорю, – назидательно сказал Фэн. – Вам дают неполную информацию. Хотелось бы знать – почему?
– Могу предположить, – вмешалась Юлия, – что руководство российского отделения таким образом, наоборот, старается защитить рядовых членов ордена от чрезмерных нагрузок.
– Каким это образом, интересно? – удивился Фэн.
– Высылая страхоборцев из мест большого скопления людей, – медленно и чётко произнесла Юлия, – руководство пытается снизить нагрузку на их дар и не допустить того, что рано или поздно происходит со всеми практикующими страхоборцами – образования шлейфа Страха.
– Шлейфа? Это как? – выпалил Илья.
– Это вам наверняка рассказывали. Шлейф – это способность старых страхоборцев притягивать к себе Страх со всей округи. И то, что они постоянно вынуждены отводить его на глубину, означает, что под их жилищами образуются разрывы поля Покоя. От чего это происходит, как думаешь?
– Так вот оно что… – Илья потёр лоб. – Сильный страхоборец сам рвёт поле Покоя и создаёт себе проблему.
– Верно. А для того чтобы такое не происходило, что нужно? Чтобы вокруг страхоборца изначально не было много Страха. А это возможно только в том случае, если вокруг него мало людей, которые могут испытывать страх.
– Поэтому можно жить рядом с Храбрыми, – сообразил Илья. – Они сохраняют целостность поля Покоя. Но всё равно непонятно! А зачем тогда нас вообще посылают работать?! Искать сгустки, рассеивать…
– Это как раз вполне объяснимо, – осторожно вмешался тактично замолчавший Фэн. – Ваши руководители хотят использовать ваш опасный дар хотя бы с какой-то пользой. В городах Страх не так опасен просто потому, что для современного человека не опасны сами города. Ну да, можно испытывать чувство тревоги и заболеть нервным расстройством. Кто-то может даже покончить с собой. Но это всё единичные случаи, связанные скорее с индивидуальными особенностями психики. А таких опасностей, как болота или обрывы, которые могут убить, если поддаться панике, в городах всё-таки немного. Случайно упасть с моста или с балкона, согласитесь, сложнее…
– Возможно. – Илья пытался упорядочить разбегающиеся мысли. – Тогда, получается… Нет, не получается! Простите, – он покосился на Юлию. – Мне бы более конкретного чего-то. Я уже почти перестал понимать английский язык.
– Прошу прощения, – виновато сказал Фэн. – Я понимаю, что это неудобно, но, к сожалению, так и не собрался выучить русский язык. Собственно, я хотел предложить вам ознакомиться с нашими материалами и обучающими курсами. Они переведены на английский. Наше отделение ордена занимается по большей части изучением Страха и Покоя в более фундаментальном аспекте – чтобы найти способ обезопасить всех и сразу от их возможного негативного воздействия. А ваш подход, при всём уважении к господину Петрову, всё-таки малоэффективен. Причём для всех сторон.
– А вам не кажется, что лучше это делать всё-таки на уровне руководства? – осторожно поинтересовалась Юлия. – А то получается, что вы нарушаете субординацию. Ни у нас, ни тем более у вас это не приветствуется.
– Я неоднократно беседовал с господином Петровым, – неожиданно сурово сказал Фэн. – На каждой международной конференции я и мои коллеги пытаемся донести до него свою точку зрения. Он вежливо слушает, благодарит… И ничего не меняется.
– Ничего себе!.. – вырвалось у Ильи по-русски.
– Вот так, – Юлия сочувственно покосилась на парня и тоже перешла на русский. – Ты привык считать Стэна непогрешимым, верить каждому его слову. А тут вдруг такое заявление… Но мы поговорим об этом позже. Спасибо, господин Фэн, – она снова заговорила по-английски. – Мы с благодарностью примем вашу помощь. Я сама поговорю с господином Петровым – на правах старой подруги… И человека, которому он кое-чем обязан. Думаю, вы можете просто выслать материалы мне на электронную почту. Я организую для Ильи их изучение.
– Я так и сделаю, – сказал Фэн. – Приятно было пообщаться, коллеги. Хорошего вечера.
Юлия отключила аудиосвязь.
– Ты что-нибудь понял? – она повернулась к Илье, который сидел с видом человека, у которого по спине ползёт шершень.
– Единственное, что я понял – это что Станислав Аркадьевич ничем не лучше меня, – усмехнулся Илья. – В смысле, что он у нас тоже в некотором роде «герой – штаны с дырой»…
– Но, в отличие от тебя, невинного балбеса, он ещё и за вас решает, кому и каким героем быть, – жёстко сказала Юлия. – Мало что на свете хуже вот такой вот… Отцовской заботы. Которая выражается в манипулировании зависящими от тебя людьми и навязывании им единственно, по твоему мнению, верного поведения…
– Думаете, он вот прямо такой коварный? – Илья искоса глянул на Юлию и отвернулся. – Не верится как-то…
– И правильно не верится, – вздохнула колдунья. – Конечно, он ничего такого специально не планирует. Просто… Думаю, всё дело в том, что он вынужден был взять на себя роль, которую не хотел принимать и которая ему совсем не подходит. Роль командира. Причём не просто командира оперативной группы, как ваш Роман Алексеевич. А командира-администратора, отвечающего за всё: и за подбор кадров, и за обучение, и за распределение, да ёлки-палки, даже за закупку продуктов в столовую и за поиск жилья для членов ордена! Стэн – такой же нелюдимый, как и вы все. Может, это и правда генетически рука об руку с даром страхоборцев идёт, не знаю… Ему очень тяжело на этом месте. И, естественно, он в такой ситуации что-то упускает. Он же просто человек. Никакой не железный воин.
– Вот поэтому мы ему и верим, – тихо сказал Илья. – Он не похож на железного. Но действует так, будто он всё-таки железный, и старается нас заслонить от любой опасности.
– И тем не менее он, как человек, может ошибаться. И надо признать, что тут как раз тот случай.
– Это я понял. – Илья поморщился. – Непонятно другое: чем нам поможет эта информация?
– Пока я и сама не знаю. – Юлия тряхнула головой. – Отдохнуть надо… Поспать. А то я с пяти утра, считай, за рулём. – Она поднялась с табурета и с хрустом потянулась. – Время – девятый час, а я готова просто упасть и уснуть. Тебе обязательно сегодня домой ехать?
